Нет чужих бед - Оксана Демченко Страница 12

Мужчина смолк и некоторое время смотрел в снежную круговерть. Наблюдал, как раскрывается навстречу гостям похожий на стебель гибкий коридор. Первой в его недра нырнула Дали, отчаянно кутая в свою куртку драгоценную шкатулку с семенами. Девочка очень боялась погубить их здесь, на пронзительном зимнем ветру. Потом прошла Рыся, странная, непривычная — и очень милая. «С ней отчего-то легко», — отметил про себя Зоэл'айа.

— Я не знаю, что мы вообще можем и что еще придумаем вместе, — серьезно сказала Рыся. — Но я вам обещаю: больше никто не пойдет умирать в зиму.

— В нашем соцветии городов — да, — согласился Зоэл. — Мы с легкостью вам верим. Но в прочих… Когда мир стал умирать, мы разделили его лето и постарались сберечь. Одни хранят цветы. Другие спасают личинки жуков и прочей живности. Третьи берегут мельчайшие организмы. Собрать мир воедино едва ли получится. Но сейчас я говорю о другом. На одном только этом лепестке суши было построено девять крупных соцветий подземных городов. Так же и на прочих. На островах — еще три, для известных нам обитателей океана. Полагаю, у них у всех с отоплением не лучше. А с прочим… Личинки беречь сложнее, чем семена. Боюсь, города гибнут повсеместно.

— Найдем каждое соцветие, — упрямо тряхнула головой Рыся. — Вы не знакомы с гномами, вот и переживаете. Они все наладят и восстановят. Не могу представить себе подземные жилища, которые гномы не смогут починить. Хотя бы временно, до постройки новых. Никто не замерзнет. Я же сказала!

Эфрити сердито прищурилась, рассматривая сизое тусклое солнце. Зрение бессовестно лжет, приукрашивая реальность. Мерцающие угли в камине — давно не костер. Так и это бурое свечение — даже не признак остаточной активности, а именно агония. Жизнь ушла, хотя тепло еще сочится по капле. Темные пятна уродуют блеклый диск. Они — как следы старых ран, гноящихся, гибельных. Воздействие было не особенно велико, но разрушило баланс энергии. Так крошечная ядовитая муха впрыскивает ничтожную толику своей слюны жертве и убивает ее, превосходящую размерами в тысячи раз. Сильную, здоровую, молодую…

Прибывший забрать пассажиров старший сын черепахи Ами, которому гномы дали имя Аррас — «сын солнца», уже скользил в самых верхних слоях атмосферы, поднимаясь стремительно и легко.

Алесия смотрела на растущий впереди горб панциря и думала о том, как много всего изменилось за считанные дни. Годы и даже полные десятилетия царил сонный покой полета, не прерываемого событиями. Да и прежде, сорок лет назад, дома, на Саймили, жизнь выглядела понятной и просчитанной надолго вперед. Даже скучной. Она — дитя эфритов. Единственная из трех рожденных в мире унаследовавшая сполна силу и дар солнечного духа. Двоюродные братья, сыновья папиной сестры, пошли в своего отца. Оба, и Ррын, и Раг, — эльфы. Да, с несколько избыточными магическими возможностями, но далеко не эфриты. Они тянутся не к изначальному солнечному свету, а к его более позднему порождению — жару недр Саймили. Кузнецы, знахари и строители.

Пока не родилась она, Алесия, считалось, что новые эфриты вовсе не могут и не должны приходить в мир. Хватит уже одного чуда — матери Алесии, принцессы Лэйли, которую королева Сэльви-а-Тэи умудрилась вырастить полноценным духом огня. Когда родилась внучка, только Сэльви не удивилась, с первого взгляда распознав ее природу. Лишь чуть нахмурилась в задумчивости — так говорила Рысе ее мама.

— Она изведет нас всех своим характером, — довольно отметила Сэльви, обожавшая сложных и талантливых малышей. — Но это не главное. Хотела бы я понять, что ждет наше Рыжее Солнышко в будущем, когда она повзрослеет? Эфриты не приходят в мир просто так.

Расти оказалось весело и интересно. Алесия с легкостью вышла из первого круга магии. Точнее, выползла. Весь набор несложных заклинаний она научилась применять, едва осознав себя. Второй круг девочка покинула в девять лет. Третий — в двадцать. То есть всегда обучалась в разы быстрее, чем самый талантливый эльф. Предела своих возможностей Алесия не знала. И опасалась его искать, прекратив совершенствование в магии. Ведь ее шалости, и те порой грозят окружающим большими бедами. А разве можно без причины нарушать баланс сил мира? Нет. Эфриты — часть природы. И уже поэтому изначально относятся к окружающему бережно и с любопытством. То есть, увидев мотылька, станут рассматривать, восхищаться новому и радоваться — но уж никак не ломать тонкие крылья и уродовать летуна… В отличие от ледяного ветра Дзоэ'та.

Впервые Алесия осознала, что силы ее не беспредельны, когда похоронила самого дорогого человека. Свою тезку и няню, Алесию. Да, тетя Леся, как звала ее эфрити, жила долго и вполне счастливо. Она попала в число первых людей, испытывавших на себе и дорабатывавших методику продления жизни. Сто пятьдесят семь лет… Очень много для человека, особенно в те времена. И ничтожно мало для эфрита.

Это бессилие вернуть ускользнувшее, возродить прошлое, обратить время вспять Рыся помнила до сих пор. Порой оно возвращалось новой болью. Неодолимой — так казалось много раз. Но потом приходила Сэльви, королева и просто бабушка. Гладила по голове и объясняла: все в мире меняется. Она, дух солнца, принадлежит великому кругу перемен и не имеет права роптать. Весна — рождение, а поздняя осень — смерть. Но за ней уже отчетливо проступает новая оттепель следующего года.

Люди уходят, но мир продолжает жить. Иногда Сэль ругала, порой утешала, а чаще просто молча сидела рядом. И каждый раз боль покидала.

А теперь Сэльви далеко. Кому сказать о нынешней своей беде? Рыся смотрела на истерзанное, покрытое темными пятнами остывания солнце мира Дзоэ'та. Изучала его глазами эфрити, страдающей от близкой и мучительной боли родного существа, огромного и, увы, гибнущего. Взирала распахнутыми темно-синими очами Изоэ, взлетевшего, сломанного и застуженного лютой зимой. Теряющего гораздо большее, чем свою коротенькую жизнь. Любая раса развивается, соединенная незримыми нитями со своим домом, родным миром. Лишившись его, она утратит часть себя, даже обретя новое жилище.

Рыся смотрела на остывающую коричневую звезду, моргала, упрямо отгоняя слезы. И думала: если однажды умрет родное солнце Саймили, вместе с ним уйдет и королева Сэльви. Может быть и даже наверняка, она возродится в ином мире. Станет частью его природы, соткав для своего народа нити родства с ней. А кто поможет маленьким и'наэ? Которые с отчаянным упрямством уродуют себя, от рождения лишаясь данного природой права летать. Потому что больше жажды полета в них лишь одно стремление: вернуть к жизни свой уникальный и неповторимый мир цветущих лесов. Вернуть, а никак не заменить на новый, удобный и теплый — но чужой. И она, эфрити, хотела бы восстановить невозвратное. Дать новую жизнь солнцу, столь важному для Дзоэ'та.

Дали жалостливо погладила руку странной женщины, спасшей брата. Девочка не понимала причину ее грусти, зато вполне отчетливо улавливала само настроение.

— Тебе плохо?

— Пройдет, ничего страшного, — пообещала Рыся, тяжело вздохнув. — Мне уже лучше. Вот доберемся домой, и я отведу тебя к королеве. Познакомлю вас.

— Нет, — решительно уперлась Дали. — Сперва мы выберем живое семечко и посадим его. Это ведь мой подарок. Айа — самый красивый цветок на свете. Я уверена, тебе понравится. Жаль только, он растет медленно. До первого цветения проходит семьдесят циклов.