Естественная история драконов. Тайна Лабиринта. Мемуары леди Трент - Мари Бреннан Страница 11

– М-да, это объясняет плачевное состояние одного из детенышей, которых мне показали. Здоровьем он, мягко говоря, не блещет.

– Скорее всего, это объясняет плачевное состояние многих особей, хотя их нездоровье, возможно, не столь очевидно.

В те дни наши познания о развитии драконов были еще крайне скудны, однако всякий, обладающий хотя бы зачатками осведомленности о предмете, знал, что драконьи яйца требуют весьма осторожного обращения. Во время доставки из пустыни в Дар аль-Таннанин многие спонтанно прекратили развитие, из остальных же часто рождались неполноценные особи. При этом прослеживалась явная зависимость: чем раньше яйца изымались из кладки, тем меньше оставалось надежд на полноценное потомство.

Будь дело только в том, чтоб получить новорожденных детенышей, мы могли бы попросить аритатов как-либо помечать найденные кладки и возвращаться за яйцами незадолго до того, как детеныши будут готовы покинуть скорлупу. Однако текущей задачи это, конечно же, не решило бы: сумев побудить драконов к размножению в неволе, мы тут же столкнемся с проблемой выведения из их яиц здорового потомства в искусственных условиях.

Если лежавший передо мной дневник на что и годился, то только в качестве подставки подо что-либо более полезное. Я подняла его, но лишь с тем, чтоб тут же презрительно отшвырнуть в сторону.

– Он ни единого раза не выезжал в поле. О да, Тавенор прилежно собирал данные и сделал все возможное для воссоздания здесь естественных условий, но все его данные – либо из вторых рук, либо догадки. О необходимых для инкубации условиях он не узнал практически ничего. Того, что имеется, далеко не достаточно.

Таков был стиль работы джентльмена-ученого, некогда распространенный весьма широко. В некоторых кругах он сохранялся и до сих пор, хотя сия практика – или, точнее, уважение к оной – доживала последние дни. Когда-то наши предшественники во всех областях науки вместо эмпирических данных довольствовались обработкой разрозненных наблюдений, сделанных неспециалистами, и ни на чем не основанных утверждений древних писателей. Как же обидно было сознавать, сколько столетий даже величайшие умы своего времени без малейших тому доказательств верили, будто паук не может пересечь дорожку из соли – и это только одно из множества самых вопиющих заблуждений! Точные науки отринули этот стиль работы первыми, однако в науках естественных, наподобие естественной истории или этнографии, он продержался дольше и в те времена еще не был окончательно изжит.

Лорд Тавенор держался традиции, гласившей, что джентльмену не пристало пачкать рук, собирая данные лично. Его сведения были получены от путешественников, от шелухим, от купцов, торгующих в разных местностях. В данном случае он полагался на свидетельства аритатов – несомненно, внимательных наблюдателей и лучших знатоков собственной среды обитания, однако проводить точные измерения, необходимые для научной работы, им самим даже в голову не пришло бы, а лорд Тавенор, похоже, об этом и не просил.

– Вижу, вам хочется выехать в поле, – сказал Том. – Что ж, можно попробовать, как мы и планировали с самого начала, но у меня такое впечатление, что шейху это придется не по вкусу. Вполне возможно, лорд Тавенор испрашивал его позволения и получил отказ.

– Если и так, здесь он об этом ничего не пишет, – проворчала я, но тут же смягчилась. – Однако, может быть, вы и правы. Эти дневники полностью посвящены яйцам, но не переговорам, которые он о них вел.

Том взял со стола дневник, полистал его (позаботившись, чтоб мой карандаш остался на своем месте) и отложил в сторону.

– Во всяком случае, прежде чем о чем-то просить, нужно полностью ознакомиться с рабочей базой.

На практике это, скорее всего, означало, что послать к шейху с просьбой следует Тома, хотя сия перспектива уязвляла меня до глубины души.

– А что со взрослыми драконами? – спросила я, чтобы отвлечься от обид.

– Думаю, все то же самое, – со вздохом ответил Том. – Естественно, ни у шейха, ни у Пенсита достаточно подробного описания брачных игр драконов нет. Однако… сказать по чести, я очень сомневаюсь, что лорду Тавенору удалось бы воссоздать необходимые для размножения драконов условия, даже зная их от и до.

Да, этого не удалось бы и нам, невзирая на всю научность нашей методики. У драконов, способных к полету, немаловажной деталью брачных игр является воздушный танец; позволив же им взлететь, мы мигом лишились бы всех изловленных особей.

– Так что же он тогда пробовал? – спросила я, так как до дневников, касавшихся размножения драконов в неволе, еще не добралась.

Избавлю читателей от подробного пересказа всего того, что поведал мне Том: лица заинтересованные могут найти все подробности в «Драконах Ахии», где нашей работе в Дар аль-Таннанине посвящена целая глава. Здесь же довольно будет сказать, что лорд Тавенор был превосходным коннозаводчиком (одна из причин, в силу коих он и получил назначение в Ахию) и в поисках способа свести вместе пару пустынных драконов так, чтоб животные не пострадали сами и не ранили друг друга либо смотрителей, применил к решению проблемы все свои познания и всю свою изобретательность. Он разработал великое множество разнообразных случных шлеек, а в какой-то момент даже прибег к способу, каковой я, не вдаваясь в детали, назову просто: «при посредстве человека».

– Шейх уже уехал? – спросила я, дослушав рассказ Тома.

Том кивнул, и я поднялась на ноги – с такой поспешностью, что едва не опрокинула кресло, зацепившееся ножкой за трещину в плиточном полу.

– Тогда мне ничто не мешает взглянуть на драконов собственными глазами.

Том тоже встал, но без малейшего энтузиазма.

– Изабелла… – тут он запнулся и нервно забарабанил пальцами по столу. – Я кое о чем не упомянул. Много лет назад вы видели тех драконов, что содержались в королевском зверинце. То были карлики, с которыми совладать несложно. Здесь же большая часть молодняка неполноценна, но далеко не все, и уж тем более – не взрослые особи, изловленные на развод. Лорду Тавенору пришлось искать способ удержания их в неволе. И он… он вас сильно расстроит.

Я замерла, крепко прижав ладони к бедрам.

– Что вы хотите сказать?

– Он пробовал цепи и намордники, – неохотно сказал Том, – но они оставляли потертости на шкуре, потертости загноились, и это стоило ему трех экземпляров. Затем два человека погибли, снимая с дракона намордник перед кормежкой – умерли от ожогов. Пришлось ему перейти к другим методам.

– Том… – сглотнув, я почувствовала, что в горле совсем пересохло. – Задержки не сделают дурные новости приятнее.

– Сухожилия супракоракоидальных мускулов, – пояснил Том. – Он их подрезал, чтобы драконы не смогли улететь. А еще, испытав метод на одном из трупов, выжег раскаленным ножом органы, порождающие их экстраординарное дуновение.

Запустив руку за спину, я нащупала подлокотник кресла и только после этого, с великой осторожностью, рискнула сесть.