Багряная империя. Книга 3. Пепел кровавой войны - Алекс Маршалл Страница 11

Что-то в словах Мрачного застало ее врасплох и, более того, затронуло какую-то струну в душе, потому что она тяжело сглотнула и отклонилась назад, подальше от его головы, глядя туда, где Среброокая едва поднялась над деревьями леса Призраков. Возможно, помогла зоркость глаз или сыновняя чуткость, но он понял, что мать действительно хочет выслушать его, хочет узнать нечто такое, что можно противопоставить безумным законам Рогатых Волков, заставившим ее охотиться на собственного сына. Но затем лицо ее напряглось, и она, сощурившись, произнесла:

— Спой свою песню, Мрачный, но, если она не убедит меня, тебе снова придется драться со мной.

— Ты не дождешься этого дерьма! — Мрачный выпрямился, придя в бешенство от ее слов, которые не мог принять. — Я спою песню, мама, а потом уйду, на хрен. Отправлюсь за пределы Звезды, чтобы сражаться с древним злом, а ты либо пойдешь со мной, чтобы помочь, либо останешься привязанной к этому гребаному дереву.

Как обычно, она все поняла неправильно:

— Если снова сбежишь, как твой дядя, то даже не надейся найти нору, которая укроет тебя от моего гнева, сын.

— Что ж, если так и случится, то хрен с ним, мы будем драться! — Мрачный выдернул копье из земли и помахал наконечником перед ее лицом. — Этим копьем с прахом деда я отрежу тебе ноги и оставлю тебя еще раз, потому что ты ничем не заслужила смерти от моей руки, сумасшедшая драная дикарка!

Он замолчал, тяжело дыша и не отводя взгляда от матери, а она с едва заметной улыбкой посмотрела на него и кивнула. Никогда прежде она так на него не смотрела, и Мрачный понял, что она гордится им. Парень, ты говорил как настоящий Рогатый Волк, вот в чем самая жопа.

— Мой отец умер достойно? — спросила она, разглядывая копье, и Мрачный слишком хорошо знал мать, чтобы не расслышать тревожную интонацию в ее голосе, как бы она ни пыталась скрыть волнение от сына.

— Он сделал даже больше — он достойно жил, — ответил Мрачный, покрутив копье, чтобы его наконечник напитался лунным светом. — И он отправился в Медовый чертог Черной Старухи с куда большим количеством убитых за душой, чем имел бы, если бы умер в саваннах много лет назад, когда ты бросила нас.

Мать покачала головой:

— Ничего такого я не делала. Клан не заботится о тех, кто не может сам позаботиться о себе. Ты об этом знал, но решил остаться с дедом. Никто, кроме тебя, не...

— Ты бросила нас, — повторил Мрачный, но слова застревали у него в горле.

Демоны его дери! Даже оставив саванны, даже потеряв деда и уйдя из лагеря кобальтовых на поиски дяди, он продолжал оправдывать мать, направляя всю свою ярость против глупых обычаев клана.

— Ненавидишь брата за то, что он повернулся хвостом к соплеменникам, а как насчет тебя самой? Разве ты не сбежала от нас с дедом, когда нам больше всего нужна была твоя помощь?

— Ты прекрасно понимаешь разницу, даже если она не подходит для твоей песни, — ответила мать. — Твой дядя Трусливый предал все...

— И охренеть, как он был прав! И так же поступил твой сын и твой отец, и мы оба оказались болванами, не поняв, что сделали это по одной и той же причине. — Это было так очевидно, что Мрачный рассмеялся лающим смехом. — Знаешь, мама, что я делал в этом лесу, перед тем как ты нашла меня? Охотился на Марото, точно так же как ты охотилась на меня. Однажды мы с дедом поймали его, а потом он снова пропал, но Рогатые Волки не потерпят, чтобы кто-то убежал от расплаты, так ведь? У нас заложено в крови, что каждый должен драться и, возможно, умирать там, где мы ему скажем. Я настолько был увлечен мечтой всадить солнценож в лицо дяде, что даже не нашел времени подумать о том, что он заслуживает благодарности за показанный пример.

— Ты и так слишком часто следовал его примеру.

— Да, потому что искать оправдания для своих дурных поступков — это тоже позорно, — произнес Мрачный, уже перестав злиться на маму и лишь испытывая жалость к ее безумному упрямству. — Ты судила обо мне почти так же, как я судил о дяде, но теперь мне ясно: отказ от битвы — это тоже битва, причем более трудная. Насколько меньше горя и смерти было бы в этом мире, если бы мы каждый раз, когда были с кем-то не согласны, просто оставляли его в покое, вместо того чтобы набрасываться? Дядя ушел от Рогатых Волков вовсе не потому, что ему не было до нас никакого дела, просто он понял, что этот путь не для него.

— Но ты сказал, что вы с дедом поймали его и тут же упустили и вам снова пришлось отправиться на охоту за ним. — Мама пыталась говорить с ним так, как привыкла, но теперь у нее ничего не получалось — и больше никогда не получится. — Ради какой достойной цели он сбежал на этот раз, Мрачный? Ну же, объясни мне. Уверена, что Обманщик подскажет тебе много оправданий предательству твоего дяди.

— Он отправился в разведку на Джекс-Тот, — объяснил Мрачный, отбросив застарелые сомнения в том, что Хортрэп способен рассказать всю правду о его дяде. — И это именно то, о чем я тебе говорил: мы всегда думаем плохо об ушедшем, даже не зная причин, вместо того чтобы подождать, когда все прояснится, и тогда уже судить о нем. Я тоже думал, что он просто трус, спасающий свою жизнь, но потом узнал, что он сейчас рискует гораздо больше, чем любой из нас; один, во враждебной стране. И делает он это без всякой выгоды для себя. Если ты гребаный герой, твой долг — помочь остальным смертным одолеть монстров, которые скоро вторгнутся в наши земли.

— Трусливый — герой, — проговорила мать таким тоном, словно верила этому в той же мере, что и Мрачный... то есть гораздо меньше, чем ему самому хотелось бы. — Пока я привязана к этому дереву, тебе никто не помешает петь, но эта песня останется пустым звуком, если я сама не увижу, как мой братец делом подтвердит свою доблесть.

— В этом ты права, мама, — решил пойти на компромисс Мрачный. Да, он не был наивен и не надеялся переубедить ее сразу, но, может быть — всего лишь может быть, — этот разговор станет первым шагом к пониманию. — Один Блудливый знает, сколько я повидал такого, во что сам верю с трудом. И это еще одна причина, чтобы ты пошла с нами и разнообразия ради подняла свое копье против Изначальной Тьмы, а не таких же смертных, как и ты. Просто выслушай меня... А потом, я тебе обещаю, мы снова встретим дядю и решим, что с ним делать, когда у нас будет возможность судить по его делам и глядя ему в глаза.

Наступила долгая пауза. Они оценивающе смотрели друг на друга в не по сезону душной ночи, лунный серп расплескивал свет по кистям белых, как слоновая кость, цветов раскидистой рябины и сверкал на перечеркнутой шрамами щеке матери. Мрачный вспомнил предупреждение Хортрэпа о заключенных в дереве демонах, что охотятся за чужими секретами, но, даже если в рассказе Хватальщика и крылась какая-то доля правды, он все равно не жалел о том, что сказал матери. Пока та слушала его, все зло этого мира тоже могло подслушивать... и дрожать при виде такого героя, как Мрачный.

— Ну хорошо, спой мне свою песню, — сказала наконец мать теми же словами и с той же интонацией, что сотни раз повторяла, когда Мрачный был маленьким, прежде чем устало опуститься на его травяной матрас и послушать новую сагу, сочиненную им.