Суд над Роксаной - Пирс Энтони Страница 11

— Ну уж нет. Магическая буря поднялась из-за меня, так что я просто обязана помочь тебе добраться до дому. Одна беда: не знаю как. Может быть, Симург подскажет?

— Симург? Это та огромная птица, на памяти которой вселенная трижды умирала и возникала снова?

— Она самая. Я должна сослужить ей некую службу, так что если ты не против того, чтобы пойти со мной…

— Я не против, совсем не против. Мне бы очень хотелось взглянуть на Симург, такое запомнится на всю жизнь. Но…

— Все «но» да «но».

— Но тебе тяжело карабкаться наверх, — закончила за нее Метрия. — Давай подумаем, что тут можно сделать. Положим, я превращусь в длинную лестницу и лягу на склон: сможешь ты по мне взобраться?

— Наверное, но, боюсь, не очень быстро. Все из-за моей лодыжки.

— Знаю я это «не очень быстро», — подала голос Менция. — На такой подъем уйдет вечность минус полмгновения.

Метрия опасалась, что Худшая права, но половинка души не позволяла ей бросить Мару в беде. Поэтому она превратилась в лестницу, легла на голубой склон и вытягивалась до тех пор, пока не достигла гребня, за который смогла зацепиться. Затем она сформировала на пятке рот и сказала:

— Готово. Залезай.

Мара взялась за перекладины руками, поставила на нижнюю из них здоровую ногу и начала подъем. Наступать на поврежденную ногу было, конечно, больно, но все-таки терпимо.

Подъем вопреки заявлению Менции продолжался отнюдь не вечность. Хоть и не слишком скоро, но Мара все-таки поднялась наверх и осмотрелась.

— Но здесь снова предгорье! — удивленно воскликнула она. — И еще одна гора — желтая!

Удивленная Метрия вырастила глаз и убедилась в правоте спутницы. Та была права, они всего лишь взобрались на очередной гребень, выше зеленого, но ниже маячившего впереди желтого.

Метрия снова сформировала рот и сказала Маре: «Держись крепче». Затем она подтянула нижнюю секцию и вытянула верхнюю, так что внизу лестница исчезла, но зато вверху, выше по склону, появилась. При этом перекладины, за которые держалась Мара, оставались без изменений: лестница двигалась вверх по склону сама собой, со вцепившейся в нее женщиной, пока они не добрались до сине-желтой расщелины. Мара спустилась в ущелье, а Метрия сжала лестницу. Она готова была вытянуть ее для следующего броска, но уже смеркалось.

— В темноте я запросто могу сорваться, — сказала Мара, — Лучше оставь меня и поднимайся дальше одна.

— Послушай ее, дуреха, — подала голос Менция.

— Нет, это было бы неправильно, — возразила Метрия, и тут ее осенило. — А что, если я превращусь в эвакуатор?

— Во что?

— В экспроприатор, эксплуататор, экскаватор…

— Может быть, в эскалатор?

— Не важно. Главное, это будет быстрее. Жаль, до меня раньше не дошло.

— Отличная идея. А хватит у тебя сил поднять меня таким манером?

— Должно хватить.

Итак, Метрия дотянулась до гребня, зацепилась за него и превратилась в лестницу с движущимися ступенями. Мара встала на нижнюю и поехала вверх.

— Вот здорово! — воскликнула она.

Однако на вершине спутниц ждало разочарование: впереди высилась новая гора. На сей раз розовая. Она была очень красива, но тьма неумолимо сгущалась.

Мара снова предложила оставить ее, и Менция, естественно, призвала лучшую половину принять это предложение, а Метрия его, естественно же, отвергла, благо найденный способ позволял одолевать склоны достаточно быстро. Итак, Метрия снова превратилась в эскалатор и доставила Мару на вершину желтой горы… лишь с тем чтобы увидеть впереди белую.

Вся история повторилась: Мара говорила, что не хочет быть обузой, Менция — что от смертной надо избавиться, но Метрия заявила, что, хотя каждый последующий склон выше предыдущего (глядя вниз, они могли видеть зеленые, синие и желтые грани, формирующие нечто вроде ступеней пирамиды, зато снизу, поскольку основа была шире, верхние ступени видны не были), когда-то это все должно кончиться.

— Полезем дальше, — заявила она. — У любой горы должна быть вершина.

— Ты очень добра, — сказала Мара.

— Ты полнейшая дура, — заявила Менция.

Так или иначе, они, используя уже опробованную и хорошо зарекомендовавшую себя магию эскалации, продолжили подъем. Над белой горой обнаружилась красная, но эта оказалась последней, поскольку на ее вершине в сгущавшейся тьме вырисовывался силуэт огромной птицы. Наконец-то они увидели Симург.

Однако едва им удалось подняться на красную вершину, как птица, расправив крылья, перелетела на маячивший в отдалении другой такой же пик, венчавший такую же гору: как было видно теперь, одну из многих в нескончаемой гряде. Метрия только сейчас вспомнила, что этот кряж опоясывал весь мир. Что же до них, то Симург их просто не заметила.

Метрии стало не по себе: что толку пытаться добраться до Симург, взбираясь на следующую гору, ежели той в любой момент может приспичить перепорхнуть дальше? Перспектива обогнуть весь мир, гоняясь за птицей, демонессе как-то не улыбалась.

— А может, я ее позову? — предложила Мара.

— Ага, — ехидно фыркнула Менция, — песенку ей спой: глядишь, прилетит зернышек поклевать.

— Попробуй, если хочешь, — сказала упавшая духом (то есть, конечно, половинкой духа) Метрия. — А мне кажется, что Хамфри послал меня в совершенно напрасное нашествие.

— Куда?

— Шествие, происшествие…

— Может, путешествие?

— Какая разница?

Тем временем Мара исполнила обряд вызова птиц. То была удивительная, трогательная мелодия, сама по себе похожая на удивительные трели певчей птицы. И едва трель смолкла, как Симург распростерла крылья и перелетела на их вершину.

— КТО ЗВАЛ МЕНЯ?

Метрия пришла в изумление. Талант Мары заключался в том, чтобы призывать птиц, но в то, что она сможет призвать саму Симург, не верилось до последнего мгновения.

— Э… я…— начала Мара.

— ДА, КОНЕЧНО. ИСЧЕЗНИ.

Мара исчезла.

— Эй! — крикнула Метрия. — Это неправильно!

— Заткнись, дура! — шикнула Менция.

— ПОЧЕМУ НЕПРАВИЛЬНО, ДЕМОНЕССА?

Теперь гигантская птица нависала прямо над Метрией, и та различала игру света и тени на ее оперении и огненный гребень на голове.

— Я пыталась помочь ей, а ты не имела никакого права поступать с ней таким образом. Кем бы ты ни была, ты не права!

— ТЫ ОБВИНЯЕШЬ МЕНЯ?

Симург увенчала собой пик, и ее чудовищные когти вонзились в камень с такой легкостью, словно это было дерево.

— Оставь все как есть, идиотка, — шепнула Менция.