Лес Мифаго. Лавондисс - Роберт Холдсток Страница 11

Вот так быстро, после краткого мига объединения, я опять потерял Кристиана. Он не мог много говорить, слишком поглощенный мыслью о Гуивеннет, одинокой, пойманной в лесу, и не хотел, чтобы я знал его планы и надежды; а быть может, он боялся потерять уверенность в своем безнадежном любовном предприятии.

Он собирал еду для похода, а я бродил по дому. Опять и опять он уверял меня, что уходит на неделю, самое большее на две. Если она в лесу, за это время он найдет ее; если нет, то он вернется и немного подождет, прежде чем попытается проникнуть в более глубокие области и сотворить свое собственное мифаго. Через год, сказал он, многие самые опасные мифаго растают, перестанут существовать, и она будет в безопасности. Откровенно говоря, мысли его были смутны, а его план – поддержать ее и дать ей действовать так же свободно, как и человеку с собакой, – не подтверждался ни одной записью в дневнике отца, но Кристиан не собирался сдаваться.

И если какой-нибудь мифаго способен избежать своей судьбы, то только та, которую он любит.

Внезапно у него появилась мысль, что я должен пойти с ним, по меньшей мере до поляны, на которой мы в детстве разбивали лагерь. Там я поставлю палатку, сказал он, и это может стать местом наших регулярных встреч и поможет ему сохранить чувство времени. А если я проведу в лесу побольше времени, то смогу встретить других мифаго и сообщить об их состоянии. Поляна, которую он имеет в виду, находится на краю леса, и там достаточно безопасно.

– А что, если мое сознание начнет творить мифаго? – сказал я.

Однако он уверил меня, что должно пройти много месяцев, прежде чем моя зона предмифаго пробудится и я начну их видеть периферийным зрением. Кроме того, он упрямо повторял, что, если я буду оставаться в этом районе достаточно долго, я в любом случае свяжусь с лесной страной, чья аура – по его словам – в последние годы распространилась намного ближе к дому.

Следующим утром мы вместе отправились по южной тропе. Над лесом висело бледное желтое солнце. Стоял холодный ясный день, в воздухе плыл отчетливый запах гари – на далеких фермах сжигали стерню летнего урожая. Мы шли молча, пока не дошли до мельничьего пруда. Я был уверен, что Кристиан войдет в лес именно здесь, однако он решил иначе, и весьма мудро – не из-за странного видения наших детских лет, но из-за болотистой почвы. И мы шли вдоль леса, пока граница лесной страны не стала достаточно тонкой; только здесь Кристиан свернул.

Вслед за ним и я нырнул в переплетение папоротника и крапивы, стараясь выбирать самую легкую дорогу и радуясь тяжелому спокойствию. Здесь, на краю, росли самые маленькие деревья, но уже через сотню ярдов появились огромные сучковатые дубы, полые и наполовину мертвые – от возраста; они едва не стонали под весом ветвей, их извивавшиеся корни торчали из земли. Местность слегка поднималась, густой подлесок время от времени прерывался выветрившимися пластами серого известняка, покрытого лишайниками. Мы перевалили через гребень, и лес слегка изменился. Он казался темнее и каким-то более живым; резкие трели сентябрьских птиц сменились на более редкие, чуть ли не мрачные песни.

Кристиан уверенно шел через заросли репейника, я устало тащился следом, и скоро мы оказались на большой поляне, где много лет назад обычно разбивали лагерь. Над окрестностями возвышался один воистину высокий дуб, и мы с улыбкой нашли следы инициалов, которые когда-то на нем вырезали. В его ветвях мы устраивали наблюдательный пункт, но из него было не слишком много видно.

– Ну, как я выгляжу, соответствующе? – спросил Кристиан, широко раскидывая руки в стороны. Я усмехнулся: он, одетый в плащ, держащий в руке посох с вырезанными на нем рунами, выглядел намного менее странно и более подходяще этому месту.

– Ты стал похож на кого-то. Даже не знаю, на кого.

Он оглядел поляну.

– Я постараюсь возвращаться сюда так часто, как только смогу. Если что-нибудь случится, я передам тебе сообщение; а если не смогу найти тебя, оставлю какой-нибудь знак, чтобы ты знал…

– Ничего не может случиться, – улыбнулся я. Конечно, он не хотел, чтобы я шел с ним дальше поляны, и меня это вполне устраивало. Мне было не по себе, как-то холодно, спину колол чей-то подозрительный взгляд. Кристиан заметил мое состояние и согласился, что тоже чувствует присутствие леса, тихое дыхание деревьев.

Мы крепко пожали друг другу руки и неловко обнялись; он повернулся и пошел во мглу. Какое-то время я смотрел, как он уходит, потом слушал, и только когда исчезли все звуки, установил маленькую палатку.