Право быть - Вероника Иванова Страница 11

Да, я доволен. По крайней мере в голове больше нет никакого дурацкого беспорядка, и надоедливый хор умолк.

«Хор?»

Ну да. Со вчерашнего вечера у меня постоянно возникало ощущение, что в сознании звучит несколько десятков голосов, каждый из которых говорит о чём-то своём, но самое мерзкое начиналось, когда они в какой-то момент вдруг находили общую тему. Можно было оглохнуть. Зато теперь думать стало намного легче.

— Благодарю за помощь.

— Какая уж помощь! — усмехнулся капитан. — Через пару дней не только «спасибо» не скажете, а проклянёте до седьмого колена!

Пугающая перспектива, но раз уж штаны всё равно закатаны и первый шаг в воду сделан, остаётся пройти брод до конца.

— Хорошо, подожду с благодарностями, а пока вернёмся к делам. Почему вы объявили убийцей хозяина гостевого дома?

— Он подходит на эту роль не хуже прочих.

— То есть у вас нет уверенности в его вине?

Капитан жестом предложил мне следовать за ним и когда мы, видимо, удалились достаточно от ближайшей стены, ответил:

— Мне всё равно, кто на самом деле убил скотогона.

Вот так-так! Хочется скривиться и сплюнуть, как будто куснул незрелое яблоко.

— Не красящие вас речи.

— Я служу в городской страже уже девятнадцать лет, через год меня отправят в отставку, и нужно будет искать средства для пропитания, а Тарри делает всё для того, чтобы сгноить своё хозяйство. Даже о дочери не думает. А если его повесят за убийство, дом пойдёт на продажу и... Скрывать не стану: собираюсь прикупить и обосноваться в нём после отставки. Через этот город всегда проезжает много людей, и уж на мой век постояльцев хватит.

Честное... нет, не признание. Он же не оправдывается и не бахвалится, а просто говорит, что думает. Принять сторону стражника трудно, но и осудить не получается. Гостевой дом и правда еле-еле дышит, может быть, доживает последние месяцы, а хозяин из одного только упрямства остаётся в городке, всё глубже и глубже увязая в трясине безысходности. Он ведь уже не думает об отъезде, потому что за ветшающее хозяйство никто не даст хорошую цену. Он сидит в пустом сыром доме и ждёт исполнения несбыточного желания. Вернее, ждал до сегодняшнего дня.

Обрадовать стражника новостью, что дуве Тарквен хочет признать свою вину? Нет, пожалуй, не буду торопить события, они сами знают, когда им происходить.

— Почему вы всё это мне рассказали?

— Умные люди говорят, что с Мастером не нужно лукавить. Если вы почуяли неладное в воздухе всего лишь после нескольких часов знакомства с туманом, то угадать мои корыстные намерения вам и вовсе не составило бы труда.

Эх, капитан... Ты хоть и утверждаешь, что никогда не верил чужим рассказам о Мастерах, но в глубине души так и остался ребёнком, готовым раскрыться навстречу чудесам мира. Вряд ли твоё желание обзавестись доходом на старости лет было для кого-то секретом, ты выбрал жертву и терпеливо выжидал удобный случай захлопнуть капкан. Ты не стыдишься своих деяний, это верно. Но всё же торопишься о них рассказать, и кому? Человеку, который через несколько дней уберётся восвояси. Человеку, который, по твоему разумению, может очень многое, но не станет ничего делать, если только... Если его нарочно не попросят о помощи.

— Вы честный человек.

— А зачем обманывать? Тарри ведь наверняка просил у вас защиты и понарассказал обо мне всякого.

Значит, капитан всё же немного трусил? Хотя можно ли считать трусостью стремление самому признаться в неблагих поступках, не дожидаясь, пока в роли осведомителя выступит людская молва?

— Я не собираюсь его защищать.

Стражник удивлённо замедлил шаг.

— Но... Он же не хочет, чтобы его...

— Повесили? Как раз хочет.

— Хочет?!

Мне думалось, что следующими словами капитана должно стать оскорблённое: «И вы молчали?!» — но мой провожатый смог перебороть прилив смешанных чувств и промолчать.

— Судя по всему, дуве Тарквен устал ждать возвращения супруги и желает поскорее закончить своё существование.

— Вот ведь как бывает... Я и не думал, что мне под конец жизни всё же повезёт.

Конечно. Признание хозяина гостевого дома открывает перед капитаном большое будущее. Но мне такое будущее, пусть и чужое, не нравится. Совсем.

— А вам не кажется, что было бы нечестно казнить невиновного, оставив настоящего убийцу безнаказанным?

Стражник возмущённо фыркнул, но далее последовала не долгая и страстная речь об установлении справедливости и исполнении законов, а нечто совершенно неожиданное:

— Не надо, не стыдите лишний раз. Я всё понял. Вы хотите защитить вовсе не Тарри. Вы хотите защитить меня.

И в мыслях не было! Да и от чего я могу уберечь капитана городской стражи? Разве что от мук совести, которые непременно его настигнут рано или поздно. Но если к тому времени гостевое хозяйство расцветёт пышным цветом, а по двору будут бегать ребятишки, разве не стоит это душевных мучений?

— Капитан...

— А знаете, я ведь едва не сорвался. И смолка не спасла бы. Услышать, что Тарри самолично готов подставить шею в петлю, и не броситься мылить верёвку... Почему я остался здесь с вами, а, Мастер? Почему устоял перед соблазном?

Потому что ты, в сущности, хороший человек, даже если придерживаешься другого о себе мнения. Потому что тебе искренне жаль видеть, как разрушается то, что могло бы приносить доход, причём разрушается не по каким-то серьёзным причинам, а по дурости отчаявшегося влюблённого. Потому что тебе нужна победа, но не такой ценой.

Но Пресветлая Владычица, как же мерзко я себя чувствую!

«Ты чем-то недоволен? Разве всё не идёт замечательно?..»

Идёт. И нам пора идти, пока не продрогли до костей в этой слепой пелене.

— Когда-нибудь вы сами ответите на свой вопрос, капитан.

А сегодня... Может, всё-таки попробуем найти настоящего убийцу?

Мёртвое тело лежало там, где его нашли, окоченевшее и мокрое частично от крови, частично от тумана, при соприкосновении с любой поверхностью рассыпающегося мелкими водяными каплями.

— Что о нём известно?

Капитан пожал плечами:

— Немного. Такой же скотогон, как и все прочие.

— Но вы можете установить, он хотя бы отправлялся на север или возвращался?

— Это имеет значение?

Понимаю, никто и не собирался расследовать совершённое душегубство, если бы не моё нелепое вмешательство. Но раз уж так получилось, надо попробовать сделать всё по правилам.

— Во втором случае его могли бы убить из-за денег.

— Верно. — Стражник перешагнул через мертвеца, чтобы оказаться рядом со мной. — Но у этого денег при себе не было. Гол, как сокол, что называется.