Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева Страница 11

— Я не потому ее ношу, — возразил король.

— А почему?

— Вот уж приставучий! Только не говори никому. Она приобрела волшебную силу… Не знаю, каким образом. Я ее ношу, как амулет.

— Амулет? А от чего?

— От любовной магии.

— Так вот оно что! — засмеялся Жак. — Бедные придворные дамы! Бедная, несчастная ведьма! И бедная Азиль. Она до сих пор думает, что виной всему матовая сфера, и переживает за вас. Вы хоть ей скажите… впрочем, нет, ей нельзя говорить, через сутки будет знать весь город. Но дело, собственно, не в этой сережке. Вы все равно изволили влюбиться, ваше величество, крепко и надолго. Так что, вполне умеете и можете. Не хотите только, но это уже другой вопрос. И очень хотелось бы знать: почему не хотите?

— Не твое дело, — проворчал король. — Отстань. Я уже говорил об этом с мэтром.

— А со мной не желаете?

— С меня и мэтра хватило. Отвяжись.

— А вот не отвяжусь. Так вот, сдается мне, что есть один хороший способ заставить вас захотеть. Надо напоить вас так, чтобы вы перестали соображать, а как перестанете, угостить чем-нибудь вроде той же травки или памятной фанги. Тогда вы сразу растормозитесь и забудете, что вы чего-то не можете и не хотите. Правда, активных действий от вас все равно не дождешься, так что придется вашей даме самой прийти к вам в спальню…

— Где она до утра будет пытаться меня разбудить, — сердито отозвался король. — Перестань издеваться над больным человеком. Оставь меня в покое, сколько можно просить! Я тут король или хрен собачий?

— А как вы сами думаете? — проворчал Жак.

— И не хами королю! — его величество попробовал засмеяться, но тут же вскрикнул и закусил губу.

— Простите, — покаялся Жак. — Я не хотел вас смешить, само вырвалось. Уже недолго, потерпите. Совсем чуть-чуть. Солнце уже садится. Я больше не буду. Лучше давайте подумаем, что мы мэтру скажем. Вы же накурили в комнате, он сразу унюхает.

— Мне все равно. Мне уже хуже не будет.

— А я?

— Пострадаешь немного за короля и отечество.

Мэтр как чувствовал, что о нем зашел разговор, и появился еще до того, как Жак успел ответить.

— Добрый вечер, — сказал он и тут же принюхался. — Кто здесь курил?

— Я, — ответил король. — Добрый вечер, мэтр. Кстати, где моя трубка?

— И думать забудьте, пока не поправитесь. А ты, дрянной мальчишка, еще раз посмеешь его угощать, больше сюда не войдешь.

— Мэтр, прошу вас, — жалобно попросил король. — Верните мне трубку. Когда я курю, мне становится легче.

— Ни в коем случае. И не просите.

— Тогда я приказываю.

— У себя в кабинете будете приказывать. А пока я занимаюсь вашим лечением, извольте меня слушаться. — Маг обернулся к Жаку и строго посмотрел на него. — А ты изволь убираться отсюда и не утомляй его величество глупыми разговорами. И не пытайся подсунуть под одеяло коробочку с сигаретами, которую ты прячешь в кармане. Я все вижу.

Жак скорчил уморительную рожицу и развел руками.

— Сдаюсь. Вы меня сделали, мэтр. Спокойной ночи, ваше величество.

Он спрыгнул со стульчика, шутливо раскланялся и вышмыгнул за дверь. Мэтр Истран приблизился к королю, занес руку, потом вдруг остановился и спросил:

— А скажите, ваше величество, если бы вам предложили на выбор — обезболивающее заклинание или трубку, что бы вы выбрали?

— Это сложный вопрос, — серьезно сказал Шеллар III. — Тут надо сесть и крепко подумать. Трубки три придется выкурить, не меньше. А выкурив три трубки и крепко подумав, я выберу заклинание.

— Все шутить изволите? — покачал головой придворный маг и повторил вчерашний номер с невидимым гвоздем.

Король вздохнул с неописуемым облегчением и вытянулся поудобнее.

— Будете спать, ваше величество, или желаете побеседовать? — спросил мэтр, с улыбкой наблюдая за ним. — Только, разумеется, тему курения можете сразу считать закрытой.

— Что ж делать, — смиренно согласился король, втайне надеясь, что Жак все-таки что-нибудь придумает. — Присаживайтесь, можно и побеседовать. Только я вас умоляю, не о женитьбе, Жак меня уже утомил этой темой. Поимейте хоть вы сочувствие, пока я не поправлюсь. Кстати, долго мне еще так лежать?

— У вас опять нашлись какие-то неотложные государственные дела? — Мэтр остановился, не дойдя до стула, и приготовился к новой битве.

— Нет… Впрочем, они всегда есть, но я спрашиваю просто, чтобы знать.

— Вы сами почувствуете. Еще несколько дней. И убедительно вас прошу больше не подвергать организм подобным перегрузкам. Потерпите. Тем более, это заседание вполне могли провести и без вас.

— Без меня? — горько обиделся король. — Мой с утра пьяный кузен?

— Вы несправедливы к его высочеству. Он вовсе не был пьян. И не будете ли вы так любезны объяснить, что у вас там произошло на заседании? Я не стал вас расспрашивать днем, видя, в каком вы состоянии, а его высочество очень быстро убежал.

— А что? — безмятежно спросил король.

— Что? Да ничего особенного, только шум стоял такой, что дворец трясся и стекла вылетали. И потом все придворные маги до обеда бегали, как подстреленные гоблины. У графа Монкара сердечный приступ, у казначея поднялось давление, у министра иностранных дел инфаркт, еще было четыре сосудистых криза, два сердечных приступа, два нервных припадка и один тяжелый случай внезапного заикания.

Его величество тихо затрясся от беззвучного смеха.

— Вам смешно, ваше величество? Поделитесь же со мной вашей радостью, что произошло на заседании?

— Да ничего выдающегося. Было бы от чего в обморок падать! Между прочим, Зиновий такое творит на каждом заседании, и даже похлеще, орет, ругается, пинает кресла и посохом по столу лупит что есть силы, и ничего, никаких инфарктов и прочих заиканий. А наши господа какие-то все нежные, не плюнь на них! Никогда короля в гневе не видели.

— Жаль, — улыбнулся придворный маг.

— Что — жаль?

— Жаль, что меня там не было. Хотел бы я посмотреть на короля в гневе. Так это вы там кричали так, что вылетели стекла? Тогда понятно, почему вы вернулись в таком плачевном состоянии. Не бережете вы себя, ваше величество. Зачем вам понадобилось туда ходить? Флавиус бы прекрасно справился.

— Мэтр, — укоризненно отозвался король. — Если все сваливать на Флавиуса, наши господа так и не вспомнят, кто у них король. По-моему, они искренне верят, что король — это такой специальный господин, который тут околачивается, чтобы им было над кем посмеяться. И неужели вы не рады, что я научился гневаться?

— Рад, конечно, — согласился мэтр. — А как вы себя чувствуете сейчас?