Война братьев - Джефф Грабб Страница 11

Мишра верно определил и происхождение рисунков — их авторами, вне всякого сомнения, были траны. Рисунки располагались плотно и опоясывали огромный курган, который оказался исключительно богатым на находки: в частности, там обнаружили целый скелет су-чи. Мечта Токасии собрать полностью одно из этих таинственных существ наконец исполнилась. Лежали в кургане и остатки нескольких орнитоптеров, но даже они не шли ни в какое сравнение с целой россыпью силовых кристаллов, обнаруженных в самом сердце разрытого холма. Многие кристаллы потрескались и больше не светились, но археологи добыли более чем достаточное количество целых камней, ярко сверкающих всеми цветами радуги. Их было столько, что хватило бы и на дальнейшие исследования в лагере, и на отправку в Пенрегон — другим ученым и многочисленным дворянам — благодетелям Токасии. Прибытие в столицу находок подстегнуло интерес знати к раскопкам, и вскоре этот интерес воплотился в нечто материальное — второй постоянный лагерь на месте обнаруженного Мишрой кургана.

Но это было только начало. Орнитоптер дал археологам уникальную возможность изучать пустыню с воздуха, и за первым открытием последовали новые. За год полетов братья обнаружили около двадцати аналогичных полей рисунков, хотя все они были меньше первого и хуже сохранились. Поля образовывали гигантскую дугу, на которую как бы опирались Керские горы. В одних полях имелись рисунки известных науке людей, в других они отсутствовали, но геометрические узоры присутствовали обязательно. И в центре каждого поля располагался курган, в котором при раскопках обнаруживались разрушенные машины и силовые камни.

Впрочем, несмотря на эти успехи, некоторые вопросы оставались без ответа. Токасии и братьям так и не удалось найти ни скелетов самих транов, ни их произведений искусства. Археологи не узнали ничего нового и о транском языке, они сумели лишь идентифицировать несколько названий предметов и ряд символов, служивших транам цифрами. Вопрос о том, кто же такие траны, стал излюбленной темой застольных бесед для Токасии, Урзы, Мишры и нескольких старших учеников.

— Все-таки это были люди, — сказал во время одного такого разговора Урза. — Среди найденных нами предметов не было ни одного, которым не могли бы пользоваться человекообразные существа. Возможно, траны были расой, родственной современным фалладжи, но у них была хорошо развита наука, и они сумели возвыситься над остальными. Поэтому потомки их не столь удачливых собратьев и возвели их в ранг богов.

— Да, их инструменты нам подходят. Ну и что с того? — не согласился Мишра. — Их могли бы использовать и гномы, и эльфы, и даже орки. Да и минотавры тоже.

— Нет, минотавры слишком большие, — сказал Урза. — У них такие огромные руки, что обращаться с большей частью найденных нами предметов им было бы неудобно.

— Минотавры могли просто всеми командовать, — парировал Мишра. Токасия давно подметила, что Мишра не желал уступать брату даже в мелочах. — Только представьте, — продолжал он, — минотавры, то есть траны, правят, а люди у них в подчинении. Как у орков — они сильнее всех и поэтому держат власть, а бедные маленькие гоблины выполняют всю тяжелую работу.

— Братишка, ведь мы не нашли останков минотавров, — невозмутимо возразил Урза.

— Братишка, человеческих останков мы тоже не нашли, — сказал Мишра, поднимая бокал с набизом, словно провозглашая шутливый тост за логику мысли.

Токасия откинулась на спинку недавно привезенного из столицы кресла с подушками и перестала прислушиваться к беседе братьев. Это был старый спор, он возобновлялся по крайней мере раз в месяц и всегда заканчивался одинаково — братья приходили к выводу, что слишком мало знают. Это ужасно их раздражало.

За годы, проведенные в лагере, оба брата изменились. Урза стал еще стройнее и наконец-то сравнялся с братом по ширине плеч. Он демонстрировал теперь стоическое самообладание и очень этим гордился, а его лицо, благородное и изящное, как нельзя лучше оттеняло характер. Мишра, напротив, остался таким же вспыльчивым, как в первый день знакомства с Токасией. Самой заметной переменой в облике младшего брата была короткая черная бородка, с недавних пор обрамлявшая его улыбающееся лицо.

Старшие ученики сидели за столом и следили за спором, не собираясь принимать в нем участия. Урза и Мишра были старше их, и Токасия знала, что через несколько лет новички будут принимать их за взрослых. Кроме того, ученики на собственном опыте узнали, что всякий, кто высказывает свое мнение в разгар спора между братьями, рискует навлечь на себя гнев обоих сразу.

Токасия гордилась мальчиками и их достижениями, а они, в свою очередь, были ей преданы. Но ребята никак не могли разрешить ключевой вопрос о природе происхождения транов. Он волновал их до такой степени, что они и спорить ни о чем другом не могли.

Молодые люди перешли почти на крик. Токасия решила вступить в дискуссию и предложить братьям новую тему для обсуждения.

— А почему мы не нашли никаких останков? — вмешалась она.

Братья, прищурившись, посмотрели на старую ученую, и та повторила:

— Почему мы не нашли никаких останков — ни человеческих, ни других?

— Их съели стервятники и шакалы, — немедленно ответил Мишра.

Урза возмущенно фыркнул.

— Отлично, а почему мы тогда не нашли останков стервятников? — насмешливо спросил он. — В курганах вообще нет останков животных. Это просто невероятно, они должны были там оказаться хотя бы случайно.

— Я так понимаю, братишка, ты знаешь, как это объяснить, — бросил в ответ Мишра.

— Чума, — убежденно сказал Урза. — Какая-то болезнь, которая не только убила транов, но и уничтожила их останки. Это объясняло бы и то, почему обломки машин разбросаны по такой обширной территории.

Мишра покачал головой.

— Нет, не чума. Отсутствие произведений искусства чумой не объяснишь. А вот войной — пожалуйста. Те, кто победил транов, сожгли все, что осталось от их противников — картины, книги, тела и все остальное.И обрати внимание — мы неоднократно находили ямы с пеплом, в самых разных местах.

— Это отходы производства, а не следы пожарищ, — возразил Урза. — Ну да ладно, допустим, ты прав. Но что же стало с победителями?

— А вот они стали шакалами, пожирателями падали, — остроумно ответил Мишра, опуская стакан на стол. — Это же очень просто. Была раса рабов-людей, она уничтожила своих хозяев-минотавров, а затем погибла сама, поскольку не умела обращаться с машинами минотавров.

— Отличное рассуждение, — выплюнул Урза. — Каждый довод основан на другом спорном доводе, так что в конце концов тебе просто приходится поверить в то, что ты пытаешься доказать. И поэтому у меня есть к тебе вопрос, братишка: объясни мне, отчего это выжившие шакалы не создали после войны ни одного произведения искусства?

Мишра наморщил лоб и задумался.

— Они не достигли того уровня культуры, когда появляется искусство, — наконец сказал он. — Поэтому у нас и нет произведений искусства, дошедших с тех времен.