На тропе Луны - Алла Вологжанина Страница 11

«Целоваться полезет?» – мелькнула удивленная мысль. Не успела она задуматься, хотелось бы ей поцеловать Митьку в ответ или по шее ему дать, как оказалось, что размышлять было не о чем. Митьку интересовала куда более насущная проблема.

– Посмотри, луна вон почти полная. У меня руки-ноги с вечера зудят прямо… – В Митькиных серых глазах заискрились озорные огоньки.

Наверное, если вдруг все-таки поцеловаться, ей бы понравилось. Или во всем виноват адреналин?

– Лапы ломит и хвост отваливается, – насмешливо подхватила Карина, отгоняя всякие левые мысли. – Мне, думаешь, лучше? Я же терплю.

– Ты другое дело, у тебя воспитание спартанское… Давай побегаем, а?

У Карины прямо внутренности заныли. Она тоже чувствовала приближение полнолуния. Ей до ужаса хотелось прокатиться кубарем по осенней траве, почувствовать, как в шерсти запутываются сосновые иглы, изловить какую-нибудь мышь. Поднять глаза к небу и взвыть от невозможности достать до нее, белой, бледнеющей в ожидании утра, почти круглой, висящей в небе.

Луна… любому волку известно, что до нее непременно надо добежать… Честно говоря, ей уже не хотелось разбираться в куче бумаг, комом лежащих в кармане джинсов. Хотелось шевельнуть всеми частями тела, освободить когти, обрасти щенячьей своей шерстью… Ужасно хотелось забыть Ларисино вечное «не вздумай засветиться»…

– Ну ладно, давай! – Она вскочила на ноги и кинулась за ближайший куст – снять одежду. Куст оказался не только стеной, но и крышей – желто-пятнистая крона скрыла от нее весь окружающий мир. Хорошо все-таки жить на окраине, когда с одной стороны улица, с другой – опушка леса.

– Ты куда? – удивился Митька.

– Сам догадайся, – буркнула она в ответ.

– Ты что, одетая так и не научилась превращаться?

– Нет пока… вернее, не совсем. В волка – запросто могу, а обратно – не выходит, от одежды одни клочья. И ладно бы клочья, я тут дома пробовала, так пижаму кусками с себя обдирать замучилась: больно, кровища… С Лариком чуть инфаркт не случился.

Превращаться в одежде было очень трудно. Но все-таки уже лучше, чем ничего. Раньше-то вообще не получалось сохранить хоть какое-то подобие шмоток после превращений. Но, судя по Митьке, она тоже скоро сможет оборачиваться туда-сюда в любое время и в любом прикиде. Как только еще немного подрастет.

– Ну ладно, а чего за кусты-то побежала? Летом вон, в реке купались, и ничего не случилось, – подкалывал Митька.

– Ты что дурак-то сегодня такой? Я тебе не Лара Крофт, в купальнике по крышам лазать…

– Да уж, не Лара Крофт… Какая разница, одна или две полоски на доску намотаны…

Митьку иногда клинило в последнее время, переходный возраст, что ли? Говорят, по башке хорошо помогает. Карина от души засветила другу шишкой по затылку и кувырнулась через себя, с наслаждением ощущая, как вытягиваются конечности. Как будто сидела долго над домашкой, а теперь можно расправить затекшие руки-ноги-лапы.

В ноздри ударили сто миллионов запахов. У волчонка-оборотня даже в человеческом обличье нос куда более чуткий, чем у человека, но до волчьего ему все равно далеко. И как можно столько времени обходиться без хвоста? И волчьих глаз… Луна превратилась в сияющее окно в небе, в окно, за которым творятся чудеса, где все счастливы, и все прекрасно… И до которого невозможно добраться. Так было всегда, но сегодня к луне протянулась сияющая линия – словно лунный луч уплотнился, стал шире. И вот, это уже не луч, а дорога, не то прямая, не то завивающаяся странными петлями. Дорога, на которую можно попробовать встать всеми четырьмя лапами…

Белый волчонок, более крупный, чем она, взвился, подскочил на задние лапы и, видимо мстя за шишку, сбил ее с ног. Лунное наваждение развеялось. Ну берегись, Митька! И волчата кубарем покатились по поляне, шутя огрызаясь и почти всерьез выясняя, кто сильнее, а значит, главнее.

Сильнее она не была, но бегала гораздо быстрее. Пусть-ка белый брат попробует ее догнать. Тем более что лес ненадолго (это она помнила человеческим краем памяти) сменился просекой, и мчаться по ней было все равно что лететь – лапы едва касались жухлой травы. Бегущий волк держит голову низко у самой земли. Но когда в нем кроме волка живет еще и человек, то этот человек может захотеть поднять морду и позволить ночному небу кинуться в глаза. Карина так и сделала и чуть не задохнулась от восторга. Лунная дорога протянулась прямо до просеки. Внутренний человек не успел притормозить, и волчьи лапы ступили на лунный луч. И уже с первых шагов мир вокруг изменился. Она бежала по тропе, под ней колыхался лес, над головой бархатно темнело небо. Но еще шаг, и вот уже небо под ногами, а макушки деревьев высоко вверху… О нет, тайга снова вокруг, но сквозь нее проступает город. Но не родной городок в лесу – там нет таких островерхих домов, рыжих фонарей на витых столбах, вдалеке не маячат силуэты башен…