Разорванное время - Алексей Калугин Страница 11

Стараясь не привлекать к себе внимания, земляне и Чжои вышли на улицу вместе со всеми.

Возле дома стояли четыре транспортных средства, такие же, как и тот, что они видели ночью. Без окон, без выделенной кабины водителя, так, что невозможно было определить, где у машины перед, вблизи они еще больше напоминали огромные мусорные контейнеры. В бортах, обращенных к дому, зияли узкие прямоугольные проходы, образованные опущенными на землю металлическими щитами, по которым заходили в машины люди. Выбор той или иной машины определялся, судя по всему, маркировкой на бортах вагонов, понять которую не смог даже Чжои.

– Скажите, куда следует этот транспорт? – обратился Киванов к одному из дравортаков, уже ступившему на наклонный пандус.

Тот окинул Бориса непонимающим взглядом и ткнул пальцем в знак на борту, похожий на сломанную часовую пружину.

– Понятно, – кивнул Борис. – А это далеко от центра?

Ничего не ответив, дравортак скрылся в чреве машины.

– Кончай, – дернул его за рукав Кийск.

– Но должны же мы знать, куда едем, – возразил Киванов.

– Все дороги ведут в Рим, – улыбнулся Вейзель.

– Кто бы показал мне такую дорогу, – мрачно заметил Баслов.

– Ладно, заходим, – сказал Кийск. – Не тащиться же пешком через весь город.

– Да, строят механики с размахом, – сказал Киванов, первым ступая на пандус.

Вдоль длинного салона тянулись четыре ряда низких сидений: два вдоль стен и два по центру, обращенные спинками друг к другу. На потолке горело несколько тусклых ламп.

– Никакого комфорта, – шепотом пожаловался Берг, усаживаясь на жесткое сиденье.

Ему приходилось локтем придерживать гравимет, чтобы он не выпирал из-под одежды.

– Петер, – наклонился к Баслову севший рядом с ним Киванов, – ты заметил, что среди дравортаков нет ни одного с усами?

– Ну и что? – нахмурился Баслов.

– А то, что тебе придется тоже сбрить усы – они нас демаскируют.

– Рыжих среди них тоже не видно, – парировал Баслов. – Может быть, и тебе, в целях маскировки, перекрасить волосы?

В салон вошли еще несколько человек и уселись на остававшиеся незанятыми места. Пандус, плавно поднявшись, закрыл проход, и непонятно кем и откуда управляемый вагон тронулся с места.

Быстро набрав скорость, транспорт двигался ровно, без резких поворотов и толчков. Шума двигателя почти не было слышно. Закупоренные в глухом, замкнутом пространстве, люди не имели никакой возможности определить ни направление, ни скорость движения. Лишь только Чжои, прикрыв глаза, пытался ориентироваться в пространстве одному ему доступным способом.

Дравортаки сидели неподвижно, сложив руки на коленях и опустив взгляды в пол. Дабы не привлекать к себе внимания других пассажиров, земляне не переговаривались, однако то и дело нервно посматривали по сторонам и друг на друга. Закрытое пространство невесть куда катящегося вагона вызывало у каждого из них чувство, что они уже пойманы в ловушку и по месту назначения на выходе их встретит вооруженный конвой.

Примерно через полчаса вагон остановился. Секция стены, закрывавшая дверь, опустилась на землю, и пассажиры, поднявшись со своих мест, потянулись к выходу.

Здания по обеим сторонам улицы, на которой остановился вагон, отличались от жилых корпусов. Они были ниже и длиннее. Ряд узких окон тянулся под самой крышей, на уровне второго этажа.

Неподалеку стоял еще один транспорт, доставивший пассажиров. Покидая машины, дравортаки сразу же направлялись к открытым дверям зданий, у каждой из которых возникало довольно плотное скопление желающих поскорее попасть внутрь. Но при этом не было ни суеты, ни давки – узкие проходы методично заглатывали одного дравортака за другим.

Пристроившись к одной из групп, земляне и дравор миновали ряд турникетов и оказались в узком и длинном, тянущемся, должно быть, вдоль всего здания, зале с высоким потолком.

У противоположной стены располагались маленькие ниши с сиденьями для одного человека, оборудованные мониторами и панелями с набором движков и клавиш. Все места были распределены заранее. Каждый занимал свое и, без раскачки и подготовки, без контрольного тестирования приборов и обычных в таких случаях замечаний, мгновенно включался в процесс работы.

Только чужаки остались стоять неподалеку от входа, что неизбежно делало их объектами всеобщего внимания. То один, то другой из операторов-дравортаков, оторвав на мгновение глаза от монитора, приподнимал голову и, обернувшись, бросал быстрый косой взгляд в их сторону.

– На фоне всеобщей занятости наше коллективное безделье слишком уж бросается в глаза, – заметил Вейзель.

– Если мы хотим выяснить, чем они здесь занимаются, – Борис сделал короткий жест рукой в сторону работающих дравортаков, – нам все же придется разделиться. – Хорошо, – решил Кийск. – Я возьму с собой Берга и Чжои. Мы осмотрим окрестности и, если не найдем ничего более интересного, заглянем в другой производственный цех. Встретимся здесь через час. – Кийск пристально посмотрел на Баслова: – Никаких самовольных действий, никаких контактов с местным населением. Только наблюдение.

Баслов с чрезвычайно серьезным видом покорно склонил голову.

Кийск посмотрел на часы и, махнув рукой своим парням, направился к выходу.

Баслов, Киванов и Вейзель двинулись вдоль ряда ниш, в которых сидели занятые своими делами дравортаки. Каждый из них внимательно наблюдал за рядом цифр и символов, высвеченных на расположенном перед ним мониторе, и время от времени, когда какой-нибудь из показателей изменялся, возвращал его в исходное положение, перемещая один из верньеров.

– Если за стеной находится автоматизированная поточная линия, хотел бы я знать: что за процесс, требующий столь строгого контроля, протекает там? – сказал негромко Киванов.

Дравортак, возле которого они остановились, оглянулся и посмотрел на Бориса.

– Все в порядке, работай, – похлопал его по плечу Киванов.

– Операторов и пультов слишком много, – сказал Вейзель. – Наверное, каждый из них следит не за какой-то отдельной стадией процесса, а за деталью, движущейся вдоль линии, от начала до конца. Когда процесс завершается, он переключается на новую, поступившую на линию, деталь.

В конце зала они обнаружили дверь, ведущую за перегородку, отделяющую помещение, где работали операторы, от собственно производственного цеха.

– Надписи «Посторонним вход воспрещен» нет, – сказал, приоткрыв дверь, Киванов. – Значит, можно войти и посмотреть.

Зал по другую сторону перегородки был раза в три шире, чем операторский. Большую его часть занимал конвейер, накрытый по всей своей длине полукруглым прозрачным колпаком. Бесшумно, помигивая разноцветными огоньками многочисленных датчиков, работали автоматы, сквозь которые проходила лента с установленными на ней деталями. Конвейер выходил из стены слева от входа, тянулся вдоль всего зала и уходил под пол у противоположной стены.