Спасение из ада - Юрий Иванович Страница 11

– Это уже не твоя прерогатива, – отмахнулся Павлович, – да и не моя. Торговец сам все расскажет и покажет. Опять-таки, черт побери, не мне. У нас с тобой другая задача: погасить как можно скорее еще один скандал. – Заметив, что девушка открывает рот для очередного язвительного вопроса, он вспылил и перешел на крик: – И прекрати паясничать! Не забывай, в каком ты виде и что тебя ждет! И не подумай, что я тебя пожалею! Мой шеф меня тоже жалеть не собирается и может оставить рожки да ножки от моего послужного списка! Понятно?

– Так точно, Пыл Пылыч, – нисколько не пугаясь дикого крика, скривилась девушка. – Хотя мне мои рожки и ножки ближе к телу.

А про себя подумала: «Лишний раз убеждаюсь: после такого дела всю контору “зачистить” могут. А вот этого зубра могут и оставить! Ведь он только что проболтался про своего шефа. В единственном числе! А ведь, помнится, поговаривал, что над ним “двое”. Что это значит? Или один помер, или изначально у руководства конторы стояли только два человека. Но тогда по логике получается, что вторым как раз и является сам Пыл Пылыч! Вот так дела…»

– Эх, Шурка! Потеряла ты всякое доверие полностью. Так вот: нам надо замять скандал по поводу детей. Он разрастается, как степной пожар, и если мы его не погасим немедленно, тут уже вся планета вздрогнет.

По поводу детей Александра ничего не знала и не догадывалась, поэтому сразу смирилась со своей дальнейшей участью. А вот громыхающие в голове выводы продолжали до странности взбадривать все тело: «Но почему этот зубр так расслабился и проболтался? Неужели потерял свою осторожность до такой степени, что перестал следить за каждым словом? Стареет? Да нет, скорее всего, твердо уверен, что живой я отсюда выйду разве что на хирургический стол лаборатории. Поэтому и утратил на короткое время полный контроль. Что он там плетет про этих деток?..»

– …Никого! Ты себе представляешь: никого из тех детей, усыновлению которых помогал Светозаров, нет в наличии. Это кошмар! Мало того, подавляющее количество новых опекунов и родителей тоже исчезли. А в ответах их прислуги и родных фигурирует только одна фраза: «Уехали в туристический вояж!» Как тебе это? Все! Более трехсот человек – и все одним лайнером? Или поездом? Потому что никто конкретно не может указать, как, на чем и куда.

Шеф конторы замер на месте, опустил руки вдоль туловища и, грозно сдвинув брови, спросил:

– Чем можешь помочь в возвращении детей?

«Опять логические неувязки! Почему они этого не потребуют от Дмитрия?»

Словно догадавшись о ее размышлениях, Павлович раздраженно фыркнул:

– Светозаров категорически утверждает, что к детям он никакого отношения не имеет. Его тоже раскрутят, если, конечно, он всех этих деток не уничтожил или не продал в рабство по своим мирам. Но время очень поджимает, и помочь можешь только ты.

Девушка уже решила для себя все и окончательно. Тем более, что и при всем желании она не знала о детях совершенно ничего. Поэтому в очень неудобном положении пожала плечиком и выдавила со слезами:

– Увы, я ничего про детей не знаю. Я ведь уже докладывала…

– М-да? Ну ладно, во всяком случае, я сделал все, что мог. – Шеф конторы тяжело вздохнул, грузно шагнул к двери и рявкнул в соседнее помещение: – Борис! Иди сюда!

Через минуту тот появился с настороженной улыбочкой и в сопровождении охранников.

– Можешь ею заниматься, как пожелаешь. Главное – не до смерти. А если переборщишь, – шеф многозначительно показал глазами и на потолок и на стены, намекая и на прослушку, и на подсмотр, – то я тебя сам остановлю, а потом и тебе не поздоровится. Институту она слишком дорого обошлась, и деньги уже перечислены. – Уже на выходе он оглянулся: – Да, если чего выпытаешь полезного, мы тоже сразу услышим. А вы тут ему вначале помогите – и тоже наверх!

Последний приказ относился к охранникам. Да они и сами, видимо, не желали здесь оставаться. Слава заядлого садиста окружала Королюхова уже не один год.

Под его руководством застелили бильярдный стол большой простыней. Ободрали с девушки остатки одежды, закинули тело на расстеленную простыню и прикрепили растяжками за руки и ноги в виде буквы «икс».

Проверив прочность пут, Королюхов отправил охранников наверх, а сам стал медленно, морщась от боли в плече, раздеваться:

– Ну вот, малышка, ты и дождалась нашего уединения. Потерпи еще чуть-чуть…

Александра задышала резко и отрывисто, готовя себя к искусственному обмороку и несколько раз дергаясь, словно от страшной боли:

– Борис! Мне плохо! Мне жутко больно под лопаткой и плохо… Помоги мне!..

– Конечно помогу! Как не помочь боевой подруге? – юродствовал садист, взбираясь голышом на бильярдный стол. – Вот прямо сейчас и начну помогать…

Он только стал к ней наклоняться, как девушка, живописно представив на его месте разложившийся и отвратно пахнущий труп, с резким содроганием потеряла сознание. Успев напоследок выдохнуть из себя прощальное слово:

– Я умираю…