Ключ - Наталья Болдырева Страница 11

Я выдохся. Девушка смотрела на меня пристально и тихо. Она молчала, и я не смел сказать и слова.

— Какой ты чудной… Ты не боишься леса, но вздрагиваешь, когда рядом смеются. Твоя ложь похожа на правду, а правда кажется ложью. Тебе нужна помощь, но ты ни за что не станешь просить о ней… — Она вдруг кивнула головой резко, будто завершив некий внутренний диалог. — Хорошо. Я отведу тебя туда, поищем твою спутницу вместе… кем бы она ни была и как бы вы здесь ни оказались. — Она лукаво улыбнулась мне. Я почувствовал огромное облегчение, но не смог выразить свою благодарность словами.

Она же выудила из рюкзачка косоворотку с короткими, до половины плеча, рукавами.

— Надевай. — Тонкая ткань холодила руки, я надел, и обновка пришлась впору. — Брат так и сказал: у порогов Рьянки найдёте чужака, полугол и бесстрашен, движется вниз по течению. — Девушка ответила на мой невысказанный вопрос. Нырнула в лямки рюкзачка, прыжком вскочила с колен на ноги. — Чтобы попасть на тракт, нам надо вернуться назад. Идём!

— Стой! — Я поднялся, стряхнул песок со штанин. — Мне не совсем тракт нужен. Здесь в лесу есть хижина.

— С подземными пещерами?

— Точно. — Я даже растерялся чуть. Ещё свежо было воспоминание о том, какую реакцию вызывало одно слово «лабиринт» у грабителей, и вот теперь не пробуждает абсолютно никаких эмоций у маленькой лесной девчонки.

— Ну, идём. — Она кивнула, приглашая за собой, обогнула валун, цапнув свою зелёную шапочку, шагнула под своды леса. Я заторопился следом.

— Слушай, а как же подземные чертоги, чарующие голоса, лабиринт, в конце концов? — Я только и знал, что отводил низко нависающие ветви. Девушка, напротив, шла легко, подныривала под сосновые лапы, огибала густые заросли, я едва успевал за ней.

— А что лабиринт? Нам не интересно, что под землёй делается. А люди… лишь человек безрассуден настолько, чтоб спускаться в созданные гномами пещеры. — Она скрылась из виду за кустом багульника, я прибавил шаг, чтоб увидеть её снова. — Ясное дело, мало кто выбирался оттуда. Да и кто там пропадал-то? Бродяги и воры.

— Гномы? — Почему-то этого я не ожидал вовсе, замер на полушаге.

— Ну… — Она и не подумала остановиться. Обернулась с лукавой улыбкой, подмигнула озорно: — Если верить легенде. — Она двигалась быстро и ловко, я едва поспевал за ней, иногда я только и слышал что её голос да хруст надламывающихся под ногами веток. Пришлось поскорее догонять. — Никто не видел гномов уже давно… Наверное, со времён Исхода. Я думаю, они остались там, в горах старого мира. Они никогда не жили с людьми. И не боялись их. Скорее наоборот, люди их опасались. Их знания чужды человеческим, древнее человеческих, созданы другой — не человеческой — жизнью. Думаю, их магия была бы чужда и нам.

— Нам? — Я споткнулся, она вынырнула из-под ветвей, поддержала под локоть.

— Осторожно! Не бойся. Да, к гномам мы ближе, чем к людям, но лишь по крови, не по духу. На самом-то деле все мы когда-то давно были братьями. — Она внимательно смотрела в глаза. Пристальный ярко-зелёный взгляд. Как молодая листва. — Разве ты ничего не знаешь?

— Видимо, нет. — Я смотрел на неё сверху вниз, на маленькую, тоненькую зеленоглазую охотницу. Она странно, до наваждения, помрачающего рассудок, напомнила вдруг девочку. Круглое, почти детское личико, едва обозначенные, скорее подчёркнутые нарядом, формы. Взгляд, по-детски не ведающий ни страха, ни сомнения. Такому взгляду принадлежит мир. Как в бреду, я коснулся пальцами туго скрученного каштанового локона. Детски мягкие волосы были горячо нагреты солнцем. Я зажмурился — настолько реальной казалась иллюзия узнавания.

— Ты чего? — Она не испугалась ничуть. Неисчерпаемое спокойствие и искреннее сочувствие. — Тебе плохо?

— Показалось. — Открыв глаза, я понял, что действительно показалось. — Так что ты говорила о вас? Кто вы?

— Мы ктраны. — Мой ответ удовлетворил её вполне. Она вновь убежала чуть вперёд. — Жители леса, а братья живут рядом. Люди строят дома, в которых селятся и домовые, гномы обитают в горах, им помогают тролли. Только если тролли иногда и встречаются, по слухам, то гномов не видели уже лет с тысячу. — Она остановилась резко, и я налетел на неё, едва не толкнув в спину. — Может быть, они ушли глубоко в недра? — Тонкие пальцы заправили за ухо каштановую прядь. — Вот твоя поляна.

Мы и вправду пришли. Я шагнул дальше, сразу узнал поломанные толпой кусты, взрытую землю, камни, кучно брошенные туда, где потом меня избивали. Кинувшись к хибаре, я в три шага достиг её, распахнул дверь, зная уже наверняка, что там никого нет. Мне понадобилась ещё пара минут на пороге, чтоб осознать это вполне. Голос сел.

— Её нет здесь.

— Я вижу. По-моему, ты тоже увидел это сразу. — Она тронула меня за плечо, заставив оторваться от созерцания полутёмной хижины, освещённой косыми лучами солнца, прошивающего её щелястую стену. — Вы ушли, и больше здесь никого не было.

— Её напугала толпа… Она прячется в лесу, боится вернуться. Нужно найти её. — Я в смятении колупал пальцами дверной косяк, неснятая кора отслаивалась длинными лентами, мелкая труха забивалась под ногти.

— Оставь. Ты испугался больше, я вижу это. А она убежала, но у неё была цель.

Это казалось бредом. Это казалось бредом даже на фоне последних моих злоключений — о жизни, которая осталась далеко, за гранью подземных лабиринтов, я даже не вспоминал. Я смотрел, как девушка обходит поляну кругом, трогает скомканные, побуревшие уже листья, свезённый множеством ног дёрн, вертит головой, отслеживая видимые лишь ей передвижения.

— Идём! — Она прошла за избушку, остановилась точно там, где я видел девочку в последний раз.

— Куда? — Я перевёл взгляд: за яркими, почти белыми полосами света, заполненными мелкой, тихо кружащейся пылью, ход в подземелье едва угадывался. Захотелось вдруг шагнуть внутрь, под узкие каменные своды. Захлопнуть за собой небрежно сколоченный ряд перекошенных, разбухших от влаги досок. Я шагнул вбок и захлопнул наружную, выбеленную солнцем дверь.

— Ты ведь хочешь узнать, что здесь произошло после того, как тебя увели к обозу? — Девушка угадала мою заминку, не только в голосе, но и во взгляде её сквозил вопрос.

— Да. Конечно.

— Вот и отлично.

— Постой. — Она замерла, изогнув бровь, рука придерживала отведённую ветвь.

— Как тебя звать-то? — Почувствовав головокружение и слабость в ногах, я медленно съехал по стенке на землю. Ладони ощутили бодрящую свежесть влажной, не просохшей от росы травы. Я отдёрнул руки, но не смог встать. Зачем? Смысл ускользал, рассеянное внимание не помогало сконцентрировать волю. Я хотел вернуться домой и не мог, не имел права. Но и уйти с поляны… эта мысль вызывала почти рвотные приступы. Я закрыл глаза, пытаясь собраться с силами.

— Да ты голоден! — Она бросилась ко мне, присела, спешно срывая рюкзак с плеч. — Прости, я не подумала. — В голосе её слышалась неподдельная тревога и озабоченность.