Грон. Сердце башни - Роман Злотников Страница 11

Так что максимум, что им тут может повстречаться – это шайка из бывших крестьян либо бродяг каких бестолковых. Десятка в три-пять. А для их группы это мясо – на один зуб. Да и не будут они нападать на хорошо вооруженный отряд. Несмотря на то, что бойцы Гаруза в легкой кожаной броне, а не в бахтерцах или латах, да еще и специально сделанной так, чтобы она совсем броней не казалась – повадки-то не скроешь. А крестьянский глаз – цепкий, на гриб в лесу, да на скотину наметанный. Так что углядят, что непростые всадники едут, к тому же оружием увешанные по самое не могу. Нет, не полезут… Ну а ежели найдутся совсем глупые, что рискнут – да и царство им небесное.

Проехали еще около двух часов, правда, как остудили коней от галопа, уже шагом, а не рысью. Гаруз скомандовал остановиться на привал у небольшого ручья: до темноты было еще довольно далеко, но надо было осмотреть и рассортировать находки. Там-то в овраге все, что показалось интересным, просто навалом собрали и увязали в тряпье, которое выглядело более-менее чистым и наиболее целым. Ну как целым – просто большие куски подобрали. Или то, что в норах нашлось. Но в норах нашлось мало: судя по слухам, эту банду порубили в конце осени, а в это время уже холодно и погода дрянь, так что все, что у них было, разбойнички на себя намотали.

Только в самой большой норме отыскали пару плащей и казну. Совсем тощую – судя по ней, а также по кошелям, которые отыскались на нижних половинах искромсанных тел, дела у душегубов шли очень неважно. На всех про всех – десяток серебряных, и под сотню меди. Впрочем, может какой кошель-другой не нашли, там же все кусками тел завалено было, да и глаза резало. Но никто о такой потере не жалел, потому что вряд ли в них было больше десятка-другого меди…

Главное – удалось собрать обломки оружия, которым разбойники пытались защищаться, куски одежды и некоторое количество останков тел. В основном с костями, ибо на них следы от ударов оказались наиболее ярко выражены. Вот с ними-то как раз предстояло больше всего возни. Сначала их надо было хоть чуть ополоснуть, чтобы не так уж сильно воняло, а затем купить в ближайшей деревне бочонок меда – и утопить в меду. Ну, чтобы за то время, пока они доберутся в Агбер-порт, эти куски окончательно не разложились. То есть, возможно, они и так вполне себе доживут, судя по тому, в каком состоянии они были найдены спустя столько времени после того как… кхм… они образовались. Но кто его знает – а ну как это свойство места, а не самого куска? Так что лучше поберечь.

– Эм, командир, можно спросить? – неуверенно произнес стажер, когда они уже побултыхали останки в ручье. Совсем запаха это не отбило, но вонять стало ощутимо меньше. А может, просто притерпелись.

– Ну, спрашивай, молодой, – добродушно отозвался Гаруз, внимательно осматривая обломки оружия. Чтобы не таскать лишнюю тяжесть, надо было отобрать только те, следы на которых заметно отличались друг от друга. Большую же часть обломков с похожими следами ударов можно выбросить.

– А зачем мы все это собрали?

– Хех, – хмыкнул Гаруз и бросил на стажера насмешливый взгляд. – Вот ты скажи, молодой, зачем мы вообще тут шаримся.

– Ну-у… – стажер запнулся, а потом осторожно произнес: – Чтобы разузнать все.

– Что все? – заинтересованно спросил Гаруз. Этого парня он сам отобрал в свою команду, несмотря на то, что, в отличие от остальных выпускников Гравэ, он не выглядел молодым волчонком, способным рвать глотки и выгрызать истину. На их фоне он смотрелся этаким пентюхом. Но в «сопроводиловке», с работы над которыми Гаруз всегда начинал отбор кадров, было отмечено, что парень умеет смотреть на ситуацию под неожиданным углом и подмечать то, что ускользнуло от других. И к настоящему моменту Гаруз мог с уверенностью заявить, что преподаватель Гравэ был совершенно прав, охарактеризовав парня подобным образом. Взять хотя бы сегодняшний случай: никто ж не заметил, что при обычных условиях столь сильная вонь, которая стояла в овраге, точно должна была добивать до опушки. Так что своим выбором Гаруз был вполне доволен. А что касается хватки – ничего, заматереет.

– Ну, какие тут есть опасности, – еще более осторожно ответил стажер.

– Где? В Насии?

– Нет, в Запретной пуще и вокруг нее.

Гаруз хмыкнул.

– То есть мы вот так явимся в Агбер-порт к господину Шуршану и заявим ему – так мол и так, опасности в Запретной пуще такие-то и такие, а других нет и быть не может. Так что ли?

– Ну-у… – снова протянул стажер, – да нет, наверное.

– Тогда повторяю вопрос – чем мы тут занимаемся?

Стажер задумался. И думал довольно долго. А потом уныло произнес:

– Не знаю.

Гаруз удовлетворенно кивнул. И ошибки свои парень признавать готов. Это хорошо.

– А занимаемся мы здесь, молодой, тем, что добываем ин-фор-ма-ци-ю, – это слово Гарузу очень нравилось. Откуда оно взялось – он не знал, но услышал его впервые от онотьера. И долго тогда пытался повторить, ломая язык. Но так и не смог. Все время путался. А освоил он его уже намного позже. Когда это слово уже вовсю начал использовать господин Шуршан… Стажер окинул командира недоуменным взглядом.

– А я разве не это сказал?

– Нет, молодой, – качнул головой Гаруз. – То есть, конечно, если мы где заметим очевидную опасность – то да, мы о ней непременно расскажем. Но мы с ребятами уже тертые парни, и отлично знаем, что наиболее серьезными являются опасности как раз неочевидные. Ну, которые мы сами, вот так, с налету, вблизи, разглядеть не сможем. Уж, извини, мы – полевые. Нам больше кого пристукнуть, кого за жабры взять. Ту же ин-фор-ма-ци-ю из какого трактирщика или сельского старосты выжать – где лаской, а где и таской. Улики какие пособирать… Нет, ежели чего не особо сложное – разнюхать где какой купчик чем запретным балуется или, там, один дворянин других резать начал из-за наследства – эт мы тоже могем. Но ежели чего навроде этого, – Гаруз ткнул пальцем вбок, в ту сторону, где находилась Запретная пуща. – Это не к нам. Тут куда большие умники думать будут. А наша задача – приволочь им то, над чем они как раз и будут думать. Ин-фор-ма-ци-ю. Те же улики. Слухи. Можно и людей, которые сами что-то видели, а не от шурина двоюродного племянника соседа брата жены как-то что-то услышали. Понятно?

– Понятно, – кивнул головой стажер.

На ночь остановились у этого же ручья, только отъехали немного – на том месте, где с трофеями разбирались, уж больно все изгваздали… Лагерь разбили привычно – стенка из нескольких кольев и лапника, чтобы от ветра защита была и тепло костра попусту не рассеивалось, из лапника же быстро устроили лежаки, на которые бросили спальные мешки. Чья это придумка, Гаруз точно не знал, как бы даже не самого онотьера, но вещь оказалась дюже удобной и теплой.

Первая половина ночи прошла спокойно. А вот когда восток уже начал едва заметно светлеть, Гаруз проснулся от того, что его осторожно трясли за плечо. Он мгновенно напрягся, готовый одним движением разорвать специально сделанную хлипкой стяжку разреза спального мешка и вскочить на ноги уже вооруженным и готовым к бою, после чего открыл глаза. Тряс его стажер.