Поединок во мраке - Татьяна Шубина Страница 11

В офисе бешеного пространства шла напряженная работа, Сам затребовал данные на неизвестную душу, нарушившую тайные границы.

Земное имя Гали Горбушиной они не знали, но оно мало чем могло помочь, тут были свои критерии.

Магические зеркала, имеющие вид современных компьютеров, с клавиатурой и со специальными канальцами, куда заливалась кровь свежих мертвецов; принтеры с руническими знаками, выдающие земной образ той или иной души; приборы для разных канцмелочей из черепа Черного дракона; записные книжки из человеческой кожи; крокодильчики-скрепы из челюстей маленьких покойников — все это и еще многое другое служило для создания деловой атмосферы.

В центре зала офиса ритуальным символом стояли железные гробы. В них кипело что-то черное и вонючее. Оно часто выплескивалось, и оттуда время от времени высовывались руки и мокрая голова Медузы Горгоны или монстра-оборотня.

Этот гробовый дизайн вселял настоящий ужас. Испарения, клубившиеся в помещении, принимали формы костров, гильотин, виселиц, на которых люди корчились, умирали, сгорали заживо, могилы сбрасывали надгробия, скелеты рассыпались в прах и собирались снова, чудовищные псы-вампиры впивались в свои жертвы.

Мрачная штуковина служила целям, которые на земле называют расслаблением, медитацией, здесь отрываются чиновники, когда у них запарка. Если бы хоть одним глазком сюда заглянула Танька Плещеева, она бы рассказала своему Магу и Учителю, как надо оборудовать офис. А то у них в районной библиотеке были только старые столы да песочные часы. Из магических же предметов в наличии имелся аквариум, в котором давно не было воды, зато на дне лежали скелет воблы и алюминиевая банка из-под пива.

Работнички бешеного пространства оттягивались и балдели, разгуливая меж гробов. Подойдут, сунут Медузе Горгоне палец в рот, она его откусит и нырнет — и психологическая разгрузка, и приятно — можно трудиться дальше.

Но сейчас было не до этого: все корпели у зеркал, без устали барабанили по клавиатуре из костей черных кошек, заливали в принтеры бочки крови. Только Горбатый гоблин степенно прохаживался около гробов, вдыхал дырками носа испарения и щурился от видений.

Он был в черном капюшоне, низко надвинутом на сморщенное лицо. В какое-то мгновение голова его дернулась, капюшон упал. Из-под него сверкнули девять красных глаз, скрытых в проваленных глазницах, и все они смотрели в одну точку.

В офисе все носили строгие костюмы, женщины были в коротких юбочках, все на одно лицо, с маленькими прилизанными головками.

Черный Хозяин не допускал, чтобы сотрудники являлись в офис в истинном виде: ведьм, троллей, гномов, вампиров, леших, водяных, старых колдуний и прочей нечисти. Все они таковыми и были, и на шабашах веселились в своем традиционном обличье. Но не на работе! Тем более Сам не держал в своем офисе новоклонов.

Никаких искусственных мозгов он просто не терпел и держал Бригадируса и ему подобных исполнителями на третьих ролях.

Один Горбатый гоблин никогда не менял свой вид. Он был на особом положении, на земле о нем бы сказали — мыслящий центр, бо-о-ольшой ученый. Кстати, у него было имя, что в бешеном пространстве считалось знаком высокой избранности. Его звали Гогоб. Мне искренне жаль, что этому чудесному имени суждена короткая жизнь на страницах книги.

Гогоб прошел к крайнему магическому зеркалу и что-то пробормотал склонившейся над ним ведьме. Та быстро встала и показала ему распечатки на чем-то подозрительно напоминавшем человеческую кожу.

Гогоб глянул на нее, ведьма моментально обуглилась и, визжа, бросилась в гроб с жидкостью.

— Да, да, да! Вот оно что! Вот где была ошибка, — злобно бормотал Гогоб. — Должен был родиться мальчик, а не девочка. Девочка! И зарегистрирована по земным порядкам она неправильно. Ее просто скрыли, спрятали от нас!

Гогоб произносил это беззвучно, на особом языке знаков и заклинаний. Но все, кто был в офисе, его прекрасно понимали, и нечисть забилась под столы и стулья. То, что он сообщал, на человеческом языке звучало бы примерно так:

— На доске приказов будет специальное распоряжение, касающееся каждого, кто занимался этим делом. Никому мало не покажется. Вычеркну из Вечности! Вытопчу весь род!

Работнички от страха ослабели и не могли держать офисного вида. То тут, то там под мебелью корчились ведьмы с гадюками в волосах, зеленый водяной истекал болотными слезами, а у дряхлой колдуньи сделался припадок, и она судорожно икала.

Вдруг тьма сгустилась, и Гогоб пал ниц. Это дал о себе знать Черный Хозяин, Сам — начальник их отдела. Судя по слухам, он был вхож к Тому, о ком тут не смели даже думать. Короче, к наивысшему иерарху бешеного пространства (о котором мы с вами еще услышим в этой книге, и не однажды).

Гогоб, дрожа, роняя зубы и когти, доложил:

— Душа принадлежит земному подростку женского пола. Имя — Галина Горбушина. По нашим отчетам, душа прошла как невоплощенная.

Возникла пауза. Затрещали молнии, ударил гром. Гробы треснули, вонючая бурда залила пол. Тьма стала совсем ужасающей.

Нечисть сжимала свои формы, превращаясь в нитки, пуговки, горошинки, а один вампир умудрился стать маковым зернышком, но все еще продолжал тужиться и ужиматься.

Сам схватил Гогоба за шкирку и затряс. Гогоб повис, как скомканная тряпица, тут же превратился в белого котенка и сделал лужу. Хозяин возил гоблина мордочкой по луже, а тот отчаянно визжал. Карающая десница мочалила Гогоба, пока не вытерла всю вонючую жидкость. Потом она отжала то, что осталось, и отшвырнула в сторону. Горбатый гоблин Гогоб исчез навсегда.

Но Сам не утолил ярости. Он растаптывал магические зеркала, оргтехнику и сотрудников, которым не суждено было увернуться.

— Уничтожить, растереть, выкинуть из Вечности!!!

Тьма пульсировала, трещала электрическими разрядами, смердела, наконец, выковыряла из-под ногтя маковое зернышко и сдавила его.

Задыхаясь, возник толстый вампир. Сам раскрутил его и поддал копытом.

— Ясно? Сию же секунду! В ничто! Мало того, что живет и растет этот Сверчков, оказывается еще имеется, и Горбушина! Может им дать бессмертие, чтобы человечеству стало совсем клево?! Агенты Прометея!.. Уволить! Всех! Подчистую!!!