Мила 2.0 - Дебра Дриза Страница 11

— Кроме того, разряд молнии на самом деле идет не с неба на землю, как мы это видим. Он поднимается с земли вверх.

Это была, последняя капля. Грохот захлопнувшейся двери эхом отозвался в ночи. Я резко развернулась, со злостью уставившись на мамину стройную спину и гладкий, спокойно лежащий на ней хвост:

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

Хотелось закричать: «Мне плевать, как возникает молния и с какой скоростью доходит звук! Для меня есть вещи поважнее!» Потеря памяти и потеря ее любви, мучительная боль в сердце, которая никогда не проходит. А не какой-то дурацкий шторм посреди дурацкой Миннесоты.

А не…

По небу пробежала еще одна белая линия. На миг вспышка осветила осевшее крыльцо и мамину руку, сжимающую этот дурацкий зеленый камешек на цепочке, и все снова ушло в темноту. Но искра понимания осталась со мной.

— Ты хочешь сказать, что некоторые вещи не такие, какими кажутся? Но что, мам? Что не такое, каким кажется?

Скрип досок и рокот грома, но ответа не последовало.

Нет ответа. Ясно. И, видно, что бы я ни сказала, это ничего не изменит. И все же я поправила ее, испытывая мрачное удовлетворение:

— Ты, кстати, ошиблась. Не все видят молнию вверх ногами. Я вижу как есть.

Но не успела я направиться в дом, как мой торжественный уход со сцены что-то прервало.

Я прислушалась:

— Ты это слышала?

— Что?

— Шум. Из конюшни.

Сквозь стук дождя я снова это услышала: что-то лязгнуло.

— Вот опять.

Мама мгновенно оказалась на ногах. Она босиком подлетела к входной двери, распахнув ее так резко, что та врезалась в упор и отскочила назад. Мама метнулась внутрь и вскоре возвратилась с огромным фонариком наперевес. Он хранился у нас в кухонном ящике на случай чрезвычайных ситуаций. Вооруженная, она спрыгнула с крыльца и побежала в сторону конюшни.

— Мам?

Когда она не обернулась на мой оклик, я бросилась за ней, шлепая босыми ногами по тропинке; между пальцами хлюпала грязная вода. Завернув за угол нашего домика, я как раз успела увидеть, как мама подбежала к большой двери конюшни. В ответ на ее появление изнутри раздалось ржание и фырканье. Громче, чем обычно.

Кто-то оставил дверь открытой.

По шее пробежали мурашки. Я подошла к маме и встала за ней, а она тем временем распахнула дверь.

— Кто здесь? — позвала она, щелкнув фонариком.

Ее голос, как всегда спокойный и уравновешенный эхом отдался от стропил. Но в правой руке она держала наготове супердлинный, супертяжелый фонарик. На уровне плеча, как бейсбольную биту.

В ответ последовала тишина, если не считать прерывистый стук капель по крыше. И тут одна из лошадей пронзительно заржала, под беспокойными копытами зашуршала солома.

Мама сделала четыре осторожных шага внутрь, пригнувшись, словно какая-то дикая кошка. Вроде бы нечему удивляться, я знала, что мама способна сориентироваться в абсолютно любой ситуации. И все же превращение тихого ветеринара в крадущегося тигра немного пугало. Почему пара странных звуков вызвала у нее такую реакцию?

Казалось, все было нормально. Знакомая смесь кисло-сладкого запаха сена и мускусного запаха лошадиного пота. По обе стороны пустого прохода — стойла из сосновых досок в полном порядке, и все двери закрыты, как это и должно было быть. Так как мы обычно оставляли зеленые решетки в окошках открытыми, из них высунулись несколько любопытных голов. Тоже нормально.

И все же… практически невозможно, чтобы мама забыла запереть эту дверь. Только не после той минилекции, которую она мне прочла сразу после переезда. Плюс она всегда так бдительно следила за тем, чтобы мы запирали за собой гостевой домик, что можно было подумать, у нас под матрасами хранятся алмазы.

Мама глянула через плечо назад и заметила меня. В ее широко раскрытых голубых глазах за забрызганными стеклами очков, в том, как она ткнула пальцем в сторону двери, чувствовался страх.

— На выход, — одними губами скомандовала она.

Я стиснула челюсти и покачала головой, несмотря на то что втягивать воздух в постепенно сжимающиеся от ужаса легкие становилось проблематично. Ни за что не оставлю ее здесь одну с этим… с чем бы то ни было.

Видимо, упрямство было написано у меня на лице, потому что она не стала утруждать себя еще одной безнадежной попыткой прогнать меня. Вместо этого она жестом направила меня к стойлам справа, а сама крадучись пошла вдоль левого ряда.

Она перегнулась через верх первого стойла, заглядывая внутрь в поисках неведомо чего. Но ее паранойя была заразной. Чувствуя себя на взводе, готовой взорваться от малейшего шороха, я заглянула в первое стойло по своей стороне. Ноги Доброго Джима. Увидев меня, большой чалый мерин подошел, тяжело топая, и ткнулся носом мне в лоб, надеясь, что я сейчас достану из кармана морковку. Кроме него, в стойле никого не было. Перегнувшись внутрь, я осторожно взяла жестяное ведро и чомбур со стальным карабином. На всякий случай. Не самое подходящее оружие, но лучше, чем ничего.

Я проверила следующие два стойла. Никого, кроме сонных лошадей.

Что-то лязгнуло.

Громко. Так же громко, как в первый раз. Звук донесся из-за угла.

Мама резко обернулась в ту сторону. Я на цыпочках подкралась к ней по бетонному полу, стараясь не наступать на клочки сена, но не обращая внимания на слой песка и других малоприятных субстанций, налипающих на мои голые ступни.

Стоило мне оказаться достаточно близко, как мама одной рукой крепко схватила меня за голову, прижав губы к моему уху. Мое сердце бешено заколотилось.

— Я пойду проверю, — прошептала она. — Стой здесь. Услышишь что-то — беги.

Я попробовала было помотать головой, но она обхватила меня крепче, еще сильнее прижимая к себе. Ее дыхание со свистом срывалось с губ, ударяясь в мочку моего уха, в котором кровь уже стучала так, что оно едва не дергалось.

— Мила, пожалуйста.

Как только она отпустила меня и зашла за угол, я бесшумно двинулась следом, сжимая свое импровизированное оружие так, словно это были мечи, а не пара сельхозинструментов.

Повернув за угол, я увидела, что окошки первых трех стойл в этом ряду плотно закрыты. Эти пустые. Таких тут было много, ими обычно пользовались гости Гринвудов, которые приезжали, когда семья оставалась на ранчо. Мама прокралась мимо них. Она двигалась так тихо, так плавно, что ее конский хвост практически не подпрыгивал при ходьбе.

До конца ряда оставалось три стойла, когда мы снова услышали этот звук.

Лязг.

Мы как по команде развернулись в сторону крайнего стойла справа. У меня перехватило дыхание. Если в конюшне спрятался какой-нибудь маньяк или конокрад, он наверняка слышал грохот сердца в моей грудной клетке.