Грани миров - Галина Тер-Микаэлян Страница 11

Сергей представил себе, как его фотография вместе с григорьевской будет держать обои в квартире Лиины, и слегка поёжился. Ему вдруг захотелось домой, а где-то на задворках сознания зашевелилась совесть, напомнив о билетах в Мариинской театр. Поднявшись, он подошел к уткнувшимся носом в стену ходикам, перевернул их и ахнул — как раз в этот самый момент коварная Одиллия должна была соблазнять влюбленного принца, а Валя… Милая и добрая Валя Синицына сидит, стало быть, в театре одна. Хотя, возможно, она вообще не пошла на балет, или кто-то из его домашних взялся ее сопровождать, но в любом случае, получилось очень некрасиво. Подумав так, Сергей представил себе лицо сестры, и ему вообще расхотелось появляться дома. Лина, исподтишка наблюдавшая за сменой выражений его лица, добродушно заметила:

— Да ладно, чего там — оставайся до завтра, от меня и в институт ближе идти. А штаны твои и рубашку я постираю, до утра высохнут.

— Неудобно — это ведь у меня для субботника одежда…

Ни сестра, ни невестка никогда не позволили бы ему пойти на работу иначе, как в наглаженной рубашке и отутюженных «в стрелочку» брюках, но Лина лишь небрежно отмахнулась:

— Да ладно тебе! Придешь в институт и сразу халат сверху наденешь, перед кем тебе там красоваться — у вас там одни мужики и старушки работают, а Аська Тихонова на тебя больше не смотрит, у нее этот рыжий стажер. Как его, кстати, зовут?

— Не помню, — буркнул Сергей и вновь полез под одеяло, думая, что для сотрудницы из другого корпуса, которую он до вчерашнего дня практически не знал, Лина слишком хорошо информирована.

…Действительно, семь лет назад, когда он неоперившимся молодым специалистом пришел в институт, лаборантка их отдела Ася всерьез положила на него глаз. Она произносила его имя захлебывающимся от восторга голосом и время от времени, словно невзначай, норовила задеть пышной грудью. Сергей при этом отчаянно смущался и постоянно забывал, какие собирался дать ей указания. И вообще, как ее зовут.

Будь лаборантка девушкой менее строгих правил, все напряжение между ними можно было бы за считанные минуты снять самым естественным способом, но Ася с самого начала совершенно определенно заявила, что «это» может совершиться только после свадьбы или хотя бы после обещания жениться, потому что она порядочная.

Кто знает, может быть, Ася подсознательно желала, чтоб Сергей ее обманул и совратил, но он был слишком наивен и тоже считал себя порядочным, поэтому с откровенностью Онегина, прочитавшего нотацию Татьяне, дал понять аппетитной лаборантке, что ее матримониальные поползновения в отношении него совершенно несбыточны. После этого тон их бесед стал сугубо официальным, на людях они теперь говорили друг другу «вы», но неожиданно Сергей запомнил имя девушки — она стала у него ассоциироваться с тургеневской Асей.

А вот имя морковно-рыжего стажера из Владивостока он вспомнить никак не мог, хотя тот вот уже два месяца являлся для него постоянным источником отрицательных эмоций — перепортил невообразимое количество дорогостоящих препаратов и ценных образцов, не получив при этом ни одной неповрежденной окрашенной клетки! К тому же парнишка обладал невероятным апломбом, и пытаться вбить что-то в его рыжую голову было себе дороже. Муромцев как-то раз начал добросовестно объяснять ему, что в живых клетках растений красители конденсируются в вакуолях, а в мёртвых — прокрашивают весь протопласт, так этот придурок лишь снисходительно мотнул своими морковными кудряшками.

«Знаю, — высокомерно заявил он, — мы все это проходили в университете!»

«Что вы знаете? — с ангельским терпением поинтересовался Сергей. — Вам известно, например, что такое Гольджи комплекс?»

В ответ стажер пробурчал нечто невразумительное.

За пару недель до субботника Сергей, работавший за микроскопом, случайно оглянулся и увидел, что стажер поддерживает Асю за локоток и слегка его пожимает. Сергея это так позабавило, что он даже немного пожалел мальчишку — представил себе, как Ася с ее добродетелью поставит на место рыжего нахала, когда его поползновения перейдут грань допустимого…

Теперь, вновь вспомнив об этом, в сущности совершенно невинном происшествии, Сергей вновь развеселился — настолько, что не удержался и громко фыркнул. Лина не стала выяснять причину столь внезапной веселости, а лишь погладила его по щеке и нежно проворковала:

— Знаешь, мне с тобой было хорошо, честно, как в сказке. Жаль, что все хорошее так быстро кончается, да?

Сергей почувствовал себя польщенным.

— Почему же кончается? — улыбнулся он. — Я умирать не собираюсь, ты, вроде, тоже.

Она легла на спину, подложила руку под голову и, глядя в потолок, лениво протянула:

— Кто знает, кто знает! За месяц столько может всего случиться!

— За месяц? Почему за месяц?

— Ой, конечно, ты ведь не знаешь, вот я балда! Я же с девятнадцатого в отпуске, у меня билет на семь вечера, я не говорила?

— С девятнадцатого? Это же завтра! — сам не зная почему, Сергей растерялся и расстроился, хотя из-за чего ему, собственно, было расстраиваться? Ну, познакомился с женщиной, провел с ней вместе пару ночей, и какое ему дело до того, что она назавтра уезжает в отпуск?

Лина же, будто вовсе не замечая его замешательства, оживленно болтала:

— Я уже в третий раз еду в отпуск в Яремчу — обожаю Карпаты! Там моей двоюродной сестры муж работает на турбазе, так что койка для меня всегда найдется. Ты когда-нибудь был в Карпатах?

Сергей слегка смутился — его невестка Злата Евгеньевна, которая специализировалась в гастроэнтерологии, находила у него хронический холецистит и гепатоз, причиной которых был перенесенный в детстве в эвакуации гепатит. В студенческие годы его постоянно тяготили боли в правом боку, поносы и вздутие кишечника, хотя в последнее время все эти симптомы стали значительно слабее, и он даже позволял себе выпить хорошего пива в компании приятелей. Тем не менее, Петр Эрнестович ежегодно «выбивал» для брата в месткоме путевку в Кисловодск или Ессентуки — туда, где, по его выражению, «проводят профилактику неполадок желудочно-кишечного тракта». Но не объяснять же было сейчас все это мягко прильнувшей к нему очаровательной женщине! Он небрежно пожал плечами:

— Как-то не приходилось — больше люблю Кавказ.

Лина даже подпрыгнула на кровати:

— И зря, и зря! В Карпатах красотища — не вообразить! Жалко, что в этом году майские праздники, считай, пропадают — первое-второе и девятое на субботу с воскресеньем приходятся. А то прилетел бы ко мне на пару дней или на недельку даже — нам сеструхи муж на турбазе каюту на двоих организовал бы, он там всем заправляет. Ой, как жаль, правда!

И такое было в ее голосе искреннее сожаление, что Сергей, ни на минуту не подумав, прижал ее к себе и вкрадчиво шепнул в очаровательное ушко:

— Правда жаль, не обманываешь? Тогда я вот что сделаю: через пару дней оформлю отпуск и махну к тебе. Если ты этого действительно хочешь, то давай адрес.