Карагач. Очаровательная блудница - Сергей Алексеев Страница 11
Карагач. Очаровательная блудница - Сергей Алексеев читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
— Обожаю контрасты, — с каким-то неясным намеком произнесла отроковица, сдерживая внутреннюю дрожь.
Потом она убежала в палатку, откуда через некоторое время высунулась голая рука и развесила купальник на палаточную растяжку. Воображение стремительно утрачивало романтический дух, одолеваемый не менее контрастными, шальными чувствами.
Стас посидел на корточках возле костра, высосал остатки дыма из булькающей трубки и несколько усмирил страсти.
И опять ему почудился шорох в кедровнике, причем довольно близко, может быть, метрах в десяти от палатки. И сразу же отлетели прочь грешные мысли: он взвел курок револьвера и ступил в темный кедровник, куда не доставал свет белой ночи. Постоял, затаившись, и кое-как различил впереди что-то серое, лежащее на земле в пяти шагах. Вот пятно шевельнулось и передвинулось на полметра — к палатке подползал человек! Одежда лишь чуть шуршала о мягкий подстил, движения казались призрачными и замедленными, как у коалы. Рассохин поднял наган, прицелился, но глаз переключился на ствол и потерял цель. Эх, фонарик бы, который сейчас в кармане палатки!..
Стас пригляделся и вновь различил пятно, еще чуть переместившееся с прежнего места. Стрелять наугад — не известно, кто там. Если оголодавший весенний медведь, из револьвера не свалишь, а от подранка не удерешь. Вот позор-то будет! Говорили же ему опытные мужики, в том числе и Репнин — бери карабин, на что тебе эта хлопушка? Так нет ведь, револьвер казался удобнее и круче, похлестаться перед местными можно, и приискатели в Гнилой уважают. А уж полный выпендреж — это маузер, которых, естественно, в оружейке давно не осталось, разве что память, — мол, раньше, в пятидесятых, выдавали всем геологам… Что вот теперь делать? Палить в воздух? Снова глухарем не объяснишь, только отроковицу напугаешь. Подкрасться самому и, если человек, взять живым?.. Это кино, да и не приходилось никого брать, ни живым, ни мертвым…
Держа ствол наготове, Рассохин стал медленно, шажочками, приближаться, сам обратившись в коалу. И вдруг разглядел впереди линзу рябого от павшей хвои снега, оставшегося с северной стороны ветровальной колодины. Тяжелый и зернистый, он подтаивал снизу и оседал с легким шорохом. Рассохин попинал снег ногой, потом набрал пригоршню и умыл лицо…
Когда же вполз на четвереньках в тесную для двоих одноместную палатку и на миг включил фонарик, Женя уже упаковалась в свой спальник, застегнув все деревянные пуговицы. Лицо ее было розовым, расслабленным, блаженно поблескивали глаза — Афродита…
Больше он ничего не заметил, но и то, что на мгновение возникло перед взором, подчеркивало его недавнюю слепоту — как мог сразу-то не увидеть, не рассмотреть?! Почему позавчера не екнуло, а сейчас сердце выпрыгивает и одновременно лихорадит…
Подрагивая от непроходящего озноба, Стас содрал с себя свитер, брезентовые брюки и залез в ледяной мешок.
— Спокойной ночи, — сказал стылым, напряженным голосом.
Спальники были совсем рядом, впритык друг к другу, и должно быть, практикантка ощутила его дрожь.
— А мне тепло, — промолвила радостно и, вероятно, улыбнулась. — И от запаха пихты кружится голова…
«Сейчас позовет к себе!» — осенило и заставило трепетать мысли душу. Стас на миг представил, как сейчас переберется в теплый, нагретый мешок, а старого образца ватные спальники были просторные, вдвоем не тесно, и прикоснется к ее обнаженному телу — перехватило дыхание…
Женя словно услышала его мысли и холодно проговорила, враз остудив взгорячевшую голову:
— Спокойной белой ночи.
Рассохин сжался в комок, стараясь вызволить внутренний жар, перелить его в деревенеющие мышцы, затем резко расслабился — не помогло. Ему показалось — Женя уснула, не стало слышно дыхания, но через минуту она вдруг спросила совершенно бодрым голосом:
— Почему ты уезжаешь отсюда? Ты же любишь Карагач…
Это она сделала такой вывод, слушая пылкие рассказы, продиктованные совсем другим чувством — скорее всего, желанием произвести впечатление. Стас прислушался к себе и ощутил, что согревается, но сказал по-мужски сдержанно:
— Так надо, спи.
— Странно, — через некоторое время задумчиво произнесла она. — Тебя поцеловала богиня Удача, речку называют Рассохой, прииск Рассошинским… А ты уезжаешь.
Репа был мастером разговорного жанра с отроковицами и иногда восхищал тем, как мгновенно находил оригинальный, с налетом скабрезности, ответ.
Сейчас бы он сориентировался и не раздумывая в тон ей брякнул: «Вот если бы ты меня поцеловала, Афродита!»
Но Рассохин этим изящным искусством не владел и считал, что у него «позднее зажигание» — слишком долгой оказалась пауза.
— Это кто тебе сказал? — спросил, полагая, что отроковица об этом и знать не должна. — Про Рассоху?
— В камералке отчет читала… Считаешь, уходить надо на пике славы?
— Ну да, — согласился он с подсказкой, хотя внутренне усмехнулся по поводу славы. — Англичане встают из-за стола с ощущением голода…
— Ты правильно делаешь, — после паузы одобрила Женя. — И вообще ты умница, Стас. Ты такой… необычный. Я рада нашей встрече.
Ему стало жарко! Это уже походило на робкое признание в любви.
Рассохин выпростал руку из спальника — хотел дотронуться до ее волос, но вдруг взматеревшая мужская интуиция остановила движение руки и слишком вольной мысли. Ему хотелось сказать, что он не просто рад — счастлив от всего сегодняшнего дня и теперь жалеет, что сразу не разглядел ее, не почуял зова судьбы, но теперь уже по собственной воле прикусил язык.
Репнин бы его понял и сказал бы еще одну замысловатую фразу: «Чем больше женщину мы любим, тем больше меньше она нас».
И на сей раз Стас с ним согласился, вымолвил бесцветно:
— Давай спать…
В это время рядом с палаткой послышалось разливистое скворчанье ласточки — должно быть, почуяла близость людей, обрадовалась и запела, невзирая на поздний час…
— Ласточка? — Женя встрепенулась и села. — Или мне это снится?
— Не снится, — отозвался он. — Здесь они живут.
— Как у нас на даче!.. Здорово!
Репнин бы в этом случае мгновенно ответил:
— Все для тебя, дорогая!
Рассохин представил, как произносит подобные слова, и ничего не сказал.
— Лиза любит слушать, когда поют ласточки, — печально проговорила Женя. — Считает дни, когда прилетят, ведет календарь. Вообще любит все живое… Она сейчас с мамой, а я здесь… Лиза — это моя дочурка.
И вздохнула так по-матерински грустно, что словно занавес между ними задернула. Он хотел спросить, кто у нее муж, но язык не повернулся. А Женя вдруг встряхнулась и, наверное, улыбнулась.
— Вообще Лиза у меня невероятно везучая! Есть такое поверье… Еще моя бабушка рассказывала… Если поймать маленьких ежат и запереть в клетке на крючок, то мать их обязательно найдет. И попытается вызволить. А чтобы откинуть крючок, ежиха приносит ветку. Надо в это время затаиться и ждать. И как только придет — выдернуть ветку из ее зубов, а клетку открыть и выпустить ежат. Потом этой веткой открываются любые замки, клады. И самое главное — истины. Лиза с бабушкой и проделали это, заперли ежат и все по очереди ждали… И представляешь, ей повезло! Отняла ветку у ежихи!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии