Хлеб наемника - Евгений Шалашов Страница 11

— Ваша светлость, — покачал я головой. — Человека трудно уберечь, если он сам себя не бережет. Но если герцогиня поедет на охоту одна, не считая вашего покорного слуги, то шансов на ее безопасность будет больше.

— Это почему? — привстал герцог на носочки.

— Насколько я знаю, чем больше охотников — тем больше шансов заполучить случайный арбалетный болт или стрелу. Что касается волчьих ям, ветвей — так тут и армия не убережет. Ну а от диких зверей мы с ее светлостью отобьемся.

— Что же, а в этом что-то есть… — в задумчивости обронил его светлость.

…Ни одному художнику не под силу изобразить метаморфозы, случившиеся с этой женщиной! Куда-то девалась отвисшая челюсть ослицы и нос пеликана. Это была хищница, прекрасная в своей дикой красоте и необузданности!

Я любовался Лилианой-Августой-Фредерикой-Азалией. Как прекрасно и естественно она выглядела, согнув в локте левую руку, а указательным пальцем правой «выбирая» спусковой крючок арбалета. Как хищно и холодно прищурила она левый глаз! Будь я художник, непременно написал бы ее в облике Артемиды.

С радостью любовался бы герцогиней и дальше, если бы ее арбалет был направлен в другую сторону… Но не быть мне великим художником! (Признаюсь, что и обычным не быть — рисовать не умею.) Вместо того чтобы восторгаться статью богини охоты, я, чудом уловив момент выстрела, распластался вдоль лошадиной спины, а стрела улетела куда-то в чащу.

— Вы поспешили, — галантно поклонился я герцогине. — В следующий раз соблаговолите целиться чуть ниже…

— И что дальше? Расскажете мужу? — презрительно усмехнулась герцогиня.

— А смысл? — покачал я головой, слезая с седла. — Позвольте, сударыня, я помогу вам спешиться. Позвольте ручку…

— Это зачем? — вскинула ее светлость голову, но руку, тем не менее, подала.

Подождав, пока амазонка твердо встанет на ноги, я снял перчатку и объяснил:

— Затем, ваша светлость, что с лошади падать было бы гораздо больнее.

— С какой лоша…

От затрещины, которую я с удовольствием закатил герцогине, она, герцогиня, отлетела в сторону и, врезавшись в куст, осела на землю…

— Будете жаловаться мужу? — ехидно поинтересовался я.

Ее светлость смотрела на меня глазами затравленной лани. Потом, потрогав щеку, сказала:

— Синяк останется…

— Разрешите, я посмотрю.

С ловкостью бывалого коновала я повернул пострадавшую щеку к солнцу и, осмотрев ее, высказал профессиональное мнение:

— Ма-ленький такой синячок… Но это — исправимо…

Опустившись на колени перед дамой, я нежно поцеловал герцогиню в «увечную» щечку и как-то случайно нашел ее губы… Они были податливы, чего нельзя сказать о кожаных штанах, не желавших слезать со светлейшей попы… Казалось, в герцогине проснулся настоящий черт. Вскоре я уже не понимал — то ли я обладаю женщиной, то ли имеют меня самого.

— Я и не знала, что такое возможно, — застенчиво проговорила ее светлость, внимательно рассматривая штаны. — И как я в них влезу?

Было не очень понятно, что имела в виду герцогиня. Наше ли «деяние» или снятые штаны. Я попытался помочь, но — тщетно…

— Сумел снять — сумей надеть обратно! — приказала ее светлость.

— А как вы в них влезаете? — сумрачно поинтересовался я, пытаясь втиснуть изящные ножки в узкие штанины.

— Надеваю сырыми, а после охоты сажусь в ванну! — сердито объяснила герцогиня, сдерживая слезы. — Ну так что, прикажете возвращаться в замок с голой задницей?

Я бы не возражал. Но муж не поймет… К счастью, неподалеку отыскалась лужица. Но не обошлось без потерь, потому что один из швов все-таки лопнул.

— Ладно, — критически буркнула светлость. — Сойдет…

Когда мы возвращались, герцогиня в задумчивости изрекла:

— Сегодня супруг должен посетить мою спальню. Интересно, как оно будет?

Вышло неплохо. На охи герцога и вопли герцогини, доносившиеся из-за дверей, сбежался весь замок — решили, что кому-то из господ плохо.

На следующий день герцог настолько устал, что не сумел покинуть супружеское ложе. Герцогиня, счастливая и беззаботная, как бабочка, отправилась на охоту вместе со мной…

Наши выезды продолжались несколько недель. Портные сшили для ее светлости новые штаны, с которыми не было трудностей ни при снимании, ни при надевании.

Мне бы радоваться, но близость начала утомлять. В придачу к необузданности (это-то еще терпеть можно!) женщине были нужны острые ощущения, потому что иначе она не возбуждалась. Лилиана-Августа несчетное число раз стреляла в меня из арбалета, пыталась продырявить копьем, норовила столкнуть в волчью яму. Однажды пришлось уступить и позволить поранить себя рогатиной. Рана была глубокая, но неопасная. Впрочем, худа без добра не бывает. Дырявый камзол и окровавленная повязка сослужили мне хорошую службу. Дворня, удивлявшаяся тому, что герцогиня привозит с охоты дичь все реже и реже, уже начинала нехорошо шушукаться. Герцог, до которого слухи не могли не дойти, увидев повязку, остался доволен.

В последнее время его светлость передвигался по коридору держась за стенку. Возможно, мешали ветвистые рога или сказалась усталость от любовных утех…

При очередной нашей встрече в кабинете его светлость довольно хохотнул, ткнув пальцем в заштопанную дыру на моем платье:

— Ну, что я тебе говорил?! Наверное, вместо зверей ее светлость охотится на телохранителя? Ничего, ты у меня молодец. Другого она бы уже убила, — утешил меня герцог, по-отечески похлопав по плечу. Всему на свете, как известно, приходит конец.

Во время очередной «охоты», когда я подумывал — а не поменять ли мне пост телохранителя на почетную должность убийцы, Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия погладила свой живот и объявила:

— Я беременна!

— Поздравляю вас, ваша светлость! — глупо улыбнулся я, не особо вдаваясь в смысл сказанного.

— Ты болван! — злобно выкрикнула герцогиня и пнула меня в то самое место, которым так дорожит любой мужчина.

Услышав мой сдавленный вопль, любовница сменила гнев на милость:

— Дурачок, как ты не понимаешь? В случае беременности я не имею права рисковать ребенком. Значит, муж запретит мне ездить на охоту.

— А ты ему пока не говори, — лживо предложил я, морщась от боли и злясь, что пропустил очевидный удар.

— Дурачок, — грустно повторила женщина. — Я обязана это сделать. Служанки уже догадались и доложили герцогу. Если я не буду ездить на охоту, мне не нужен телохранитель. («Вот и славно!» — возликовал я.) Если я попрошу, Отто назначит тебя латником дворцовой стражи, но нужно ли это?

— Не нужно, — ответил я, не раздумывая. Если бы я сразу поступил в стражу — это было бы нормально. Теперь же перейти из личных телохранителей в простые латники мне не позволяла профессиональная гордость.