Раз герой, два герой... - Андрей Уланов Страница 11

– Давай посчитаем.

– Давай!

– Давай!

Трактирщик выступил на свет и демонстративно поднял вверх правую руку.

– Праотца не считаем. Он велик и всемогущ по определению.

– Не считаем, – согласился десятник. Трактирщик загнул большой палец.

– Черный Джереми.

– Согласен, – кивнул Свон.

– Каин Золотая Секира.

– Согласен.

– Малыш Пенек.

– Угу.

– Тор Троллебой.

– Согласен.

– Рыжий Шон А'Фейри.

– Согласен.

Тромб поднял вторую руку.

– Мышиный Щеголь.

– Говорили, что его великан прихлопнул, – захваченный азартом десятник даже не сообразил, что подсказывает в пользу соперника.

– Говорили, – степенно кивнул трактирщик. – Но пока твердо неизвестно, считаем.

– Считаем.

– Фредди Гоблин. А из женщин, – несколько секунд в душе трактирщика шла молчаливая борьба между мужской гордостью и справедливостью, завершившаяся победой справедливости, – только Красная Оса. И все.

– Ну, как же это – все?! – возмутился Кроллер. – А Гондиг Сундук, а Ханд Громовой Кулак, а…

– Ты сам-то подумай, чего мелешь, – осадил его трактирщик. – Ты бы еще Имперского Паладина назвал. Да если бы Ханд устроил драку в моем трактире, разве от него хотя бы одна щепка осталась?

Кроллер озадаченно почесал затылок.

– Пожалуй, что не осталась, – заключил он, подумав. – Пожалуй, что и от города мало бы чего осталось.

– Ну, это ты сам уже загнул, – вмешался Картопля. Он не был знатоком трактирной драки, но уж в таких прославленных именах разбирался как, впрочем, и любой житель Запустенья. – Хамилог – это тебе не какая-нибудь там дыра вроде Махатала. Уж полгорода бы точно уцелело.

– Это я к тому, – пояснил Тромб, – что в трактире-то у меня драка была мастерская. Ты сам посуди: тридцать семь пострадавших – и ни одного трупа. Всего одиннадцать переломов! Тут чувствуется рука не просто мастера, а, я бы даже сказал, большого мастера.

Картопля яростно потер макушку.

– Так герой он в конце концов или не герой? – жалобно спросил он.

Тромб пожал плечами.

– А какая тебе, собственно, разница? – задал он встречный вопрос.

Несколько секунд Фейс сосредоточенно размышлял над этими словами. Затем на бугристой поверхности, которая по неизъяснимой милости богов вот уже пятый десяток служила ему лицом, проявилось некое радостное оживление.

– И в самом деле, – нараспев произнес он. – Какая мне разница?

В следующее мгновение городской голова развил столь бурную деятельность, что у знавших его не первый год Кроллёра и Тромба широко распахнулись глаза. Он НАГНУЛСЯ над столом и извлек из его недр лист чистой и сравнительно белой бумаги.

– Итак, – торжественно произнес он. – Тромб, что у тебя?

Трактирщик с трудом оторвал взгляд от листа бумаги и озадаченно уставился на Фейса.

– А?

– Убытков у тебя в трактире на какую сумму? – поинтересовался Картопля таким ласковым голосом, что по спине у десятника забегали холодные муравьи.

– Убытков? – пораженно переспросил Тромб. – А зачем тебе?

– Ну, как же, – все тем же подозрительно масляным голосом пояснил Фейс, – чтобы возместить их.

Мысль о том, что убытки от трактирной драки ему может кто-то возместить, была для Тромба настолько революционной, что он даже не сообразил, к чему именно клонит городской голова.

– Ну, сейчас прямо так я не могу сказать точно, – осторожно начал он. – Мне надо будет сначала поговорить с бригадиром гномов, которые будут делать ремонт. Стулья, например, будут, я думаю, гвеллеров по двадцать, опять же столы никак не меньше сорока, потом лавки…

– Любезнейший Тромб, – пропел Фейс таким медовым тоном, что на этот раз холод пробрал и самого трактирщика. – Не будешь ли ты так любезен назвать мне хотя бы ПРИМЕРНО общую сумму нанесенного тебе ущерба.

– А… у…. томасов семь, я думаю, там будет, – выдавил Тромб.

В этот момент до него наконец дошло, что в происходящем что-то идет глубоко не так, и он подозрительно спросил:

– А кто мне их будет возмещать-то?

– Я, – ласково пропел Фейс и, дождавшись, пока присутствующие оправятся от шока, добавил:

– Разумеется, после того как взыщу их с непосредственного виновника. С учетом штрафа, налагаемого городской управой, необходимая сумма составляет ровно десять томасов. – Фейс приподнял голову и с улыбкой уставился на Шаха. – Я надеюсь, молодой человек, что вы располагаете этой суммой?

Вопрос был чисто риторический. Все содержимое карманов и кошелька Шаха, если бы оно существовало в природе, должно было бы покоиться на столе Картопли рядом с мечом. Но на столе было пусто.

– Нет? – удивленно поднял брови Фейс, так и не дождавшись ответа. – Какая жалость! Однако должен вам заметить, молодой человек, что вам на редкость повезло. Вы прибыли в наш замечательный город именно в тот момент, когда мы нуждаемся в услугах героя.

При этих словах у Кроллера Свона с громким стуком отвисла челюсть. Тромб ограничился удивленным иканием. И он, и десятник прекрасно знали, что ни в этот момент, ни во все предшествовавшие тридцать лет Хамилог не нуждался ни в каких услугах героя. И все его жители очень надеялись на то, что в ближайшую сотню лет им эти услуги не понадобятся.

– Это в чем этом таком мы нуждаемся? – поинтересовался Свон, как только к нему вернулся дар речи.

– Сколько у нас дорог проходит через город? – задал ему встречный вопрос Картопля. Десятник наморщил лоб.

– Две, – твердо заключил он в результате минутного раздумья. – Тракт на Плешийград и та, что через болото.

– А если подумать?

Кроллер сморщил лоб еще старательнее.

– Ну, три, – признал он спустя еще минуту. – Но ведь на третьей-то…

– Так вот, – обратился Картопля к Шаху, улыбаясь при этом все шире и шире, до тех пор пока в бездонном провале рта не показался единственный, чудом уцелевший передний зуб. – Проблема наша заключается в том, что на одной из дорог, ведущих в наш славный город, обосновалось чудовище, именуемое, если мне не изменяет память, мантикором. И добро бы, если б оно, как все приличные чудовища, просто взимало плату за проезд. В конце концов, если бы не тролли, все мосты на дорогах давно бы обрушились. Но проклятая тварь тупая, как пень, и злая, как…

– Мантикор, – услужливо подсказал Тромб.

– Жрет всех подряд, – добавил десятник.

– Ну, так во-от! – взвыл Фейс, будучи не в силах больше выдерживать столь несвойственный ему вежливый тон. – Если ты через три дня принесешь мне голову этого мантикора, я прощу тебе десять томасов штрафа и даже заплачу пять томасов сверх него. Но если ты этого не сделаешь – пеняй на себя! А пока – прочь отсюда!