Ручной Привод - Вадим Панов Страница 11

– На что спорим?

– Тысячу рублей ставлю!

– И я тысячу! – поддакнул мужчина.

– Договорились! – осклабился Бандера. – С нашей стороны, стало быть, две штуки.

– Только ты, мужик, деньги санитару сейчас отдай, – предложил Бизон. – С покойника ведь хрен свое получишь.

– Размечтались!

Стоящая у кофейного автомата Юля услышала последнюю, самую интересную часть разговора. Необычный спор заставил девушку повернуться и удивленно рассмотреть мужчин.

* * *

– Как тебе наш главный? – поинтересовалась Ольга.

– Крепенький старичок, – улыбнулась Юля.

Не ожидавшая столь короткого ответа, Ольга удивленно посмотрела на подругу:

– «Крепенький»? Это все, что ты можешь о нем сказать?

– Я плохо знаю вашего академика, – пожала плечами Юля. – И десятиминутное интервью ничего не изменило.

Подруги расположились на одной из лавочек в дальнем конце больничного парка, неподалеку от забора примыкающей к Михайловской подстанции «Скорой помощи». Сюда не часто забредали пациенты с родственниками, а потому девушки могли говорить и громко и свободно.

– Крепенький? Ха! Иван Алексеевич не крепенький, он железобетонный! Ему ведь еще в советские времена предлагали собственный институт возглавить, в министры звали, а он отказался. Для него больница – смысл жизни. – Горячность Ольги не оставляла сомнений в том, что в ее личном рейтинге Митин находится именно там, где ему хочется, – чуть ниже Бога. – Старик, конечно, мужик жесткий, в Михайловской у него порядок флотский, зато работает больница, как часы. И даже в девяностые работала так же, как в советские времена. Старик Михайловскую тянет, как бульдозер. Финансирование находит, фонды выбивает, врачей сманивает.

– Площади в аренду сдает, – язвительно добавила Юля. – И себя не забывает.

– А ты его деньги не считай, – буркнула Ольга. – А площади старик сдает только стоматологам, потому что у нас такого отделения нет. И, между прочим, у всего персонала больницы там страховка.

– Прямо ангел.

– Нет, – после короткой паузы ответила Ольга. – Не ангел. Иван Алексеевич мужик очень жесткий, работать с ним тяжело. Но он честный, справедливый, и на первом месте у него дело. А дело такое: людей спасать. Поэтому ни одного дурного слова ты о старике не услышишь.

Потому что только умных, честных и принципиальных уважают все: и друзья, и враги, и подчиненные, и партнеры. Именно уважают, поскольку оно, уважение, появляется только там, где есть честь. Воры его вызвать не способны.

Юля помолчала, а затем примирительным тоном произнесла:

– Да я не на старика вашего материал собираю, помнишь?

Ольга вытащила из пачки тонкую сигарету, чиркнула зажигалкой и кивнула.

– Помню. – Затянулась. – Что он тебе сказал про возвращения?

– Да ничего не сказал, – призналась Юля. – Мол, для любой больницы это нормально, а для Михайловской вообще в порядке вещей, потому что она лучшая.

– Правильно сказал, – кивнула Ольга.

Как это обычно бывает, патриотизм лидера полностью передавался подчиненным. А спорить с человеком, влюбленным в свою работу, – бессмысленно. Остается или завидовать, или злиться.

Юля тоже закурила и поинтересовалась:

– У кого последний раз был случай возвращения?

– У доктора Халидова.

– Он хирург?

– Ага.

– Что о нем скажешь?

– Звезда, – невозмутимо ответила Ольга. – Не восходящая, а уже состоявшаяся. Врач от бога.

Еще один аргумент в пользу «теории случайности». Но…

– Возвращения бывали у разных врачей, – продолжила Ольга. – И не только в хирургии.

Как и говорил Митин: «цепляются».

«Всё? Идею можно выбрасывать?»

Юля стряхнула пепел и грустно произнесла:

– Похоже, я еще не научилась отыскивать действительно интересные темы.

– Придет со временем, – махнула рукой Ольга.

И в этот момент взгляд Юли уперся в небольшое строение, что выглядывало из-за плеча подруги. Возможно, девушка не обратила бы на домик внимания, но уж больно отличался он от остальных корпусов больницы. Двухэтажное бежевое здание явно дореволюционной постройки.

– А что это за дом?

– «Малая Земля», – обронила Ольга, всем своим видом давая понять, что эта тема такая же пустая и бесперспективная, как и возвращения.

Юля посмотрела на план – плакат висел напротив скамейки, и удивленно заметила:

– Ее нет на схеме.

– Ну и что? – Ольга сосредоточенно разглядывала кончик сигареты. – Старый корпус, сейчас почти не используется. Там котельная резервная, морг, склад вроде какой-то…

* * *

– Исполняя надлежащие инструкции, ЗПТ…

Телеграфный аппарат послушно застрекотал, однако стоящий около Карбид остался недоволен придуманным.

– Отменить.

Енот, вертевшийся у ног Германа, громко фыркнул и потянул на себя отмененную бумажную ленту. Стрекотание сменилось коротким шуршанием.

– Агава, хватит!

Ноль внимания. Карбид вздохнул и продолжил:

– Действуя в соответствии с инструкциями, ЗПТ…

Машинка прощелкала измененное сообщение и задумалась, ожидая продолжения.

– Отменить.

Вновь шуршание. Агава подхватил ворох черновиков и потащил добычу за диван.

– Гм… – Карбид почесал в затылке. – Проверка показала, ЗПТ, что автоматика сработала штатно. ТЧК. Сбой в распределении «искры» вызван естественными причинами. ТЧК. Возврат «искры» осуществлен включением Ручного Привода, ЗПТ, о чем произведена запись в журнале Подстанции. ТЧК. Капитан подводной лодки Сигизмунд Кузяев. ТЧК.

Ясень, который появился в дверях дежурки на последней фразе Карбида, хмыкнул:

– И у тебя принимают такие доклады?

– А куда им деваться? – Герман провел рукой по аппарату. – Других не будет.

– Не по форме.

Из-за дивана, пятясь, выбрался енот. Увидев Ясеня, животное сначала удивилось, а затем, судя по всему вспомнив, что за мужик стоит в дверях дежурки, принялся с любопытством разглядывать стильные кожаные штиблеты старшего помощника. Издалека.

Ясень же состроил умильную физиономию и чуть наклонился:

– Агава, хочешь конфетку?

Енот подозрительно посмотрел на щедрого стилягу, подумал и все-таки подошел.

– А нету, – вздохнул Виктор. – Кончились. – Выпрямился и холодно сообщил коменданту: – Не по форме доклад.