Тень «Полярной звезды» - Филип Пулман Страница 11

Мистер Прайс кивнул головой:

— Я глубоко сожалею… ваша машина…

Похоже было, что он постоянно о чем-нибудь сожалеет.

— Тут жалеть нечего. Что вам известно об электричестве?

— Боюсь, совершенно ничего не известно.

— Как и почти всем. Я мог бы прицепить проволоку к огурцу и сказать им, что в нем находится душа их дядюшки Альберта, и, если бы стрелка подпрыгнула, они ничего бы не заподозрили. Нет, это просто фотографическая камера.

— О! Но я полагал, что для съемки вам требовались какие-то химикалии и все такое…

— Обычно да, если работаешь с уже устаревшими влажными коллодиевыми пластинками. Их приходится каждый раз освежать заново. Но здесь вставлена желатиновая пластинка — новейшее изобретение. Гораздо удобнее.

— Ах, так…

— И вспышка — моих рук дело. Не мог же я снимать в темноте. Как только проявлю пластинку, непременно съезжу к миссис Бад, побеседую с ней о ее трюках… А вот что касается всей этой истории со вспышкой, тенями и Полярной звездой… Тут было что-то совсем другое.

— В самом деле, мистер Гарланд. Как раз это и встревожило меня больше всего. Сегодня я видел миссис Бад в четвертый раз, и каждый раз она впадала в транс, вроде этого, совершенно от личного от всего ее представления… при этом она упоминала кое-какие детали финансовых сделок, известных мне, поскольку я служу в Сити… и других историй, вроде сегодняшней… а между тем некоторые из них абсолютно секретны. Это необъяснимо.

— Вы и сегодня услышали нечто подобное? Например, кто такой Хопкинсон?

— Это имя мне ни о чем не говорит, мистер Гарланд. Сегодня ее речь была темна и невнятна. Только вот насчет колоколов и Полярной звезды…

— И что же?

— Она сказала «мужчина… колокол», если вы помните. Ну, так вот, фамилия моего нанимателя — мистер Беллман. [4]Аксель Беллман, шведский финансист. А «Полярная звезда» — название новой компании, им созданной. Я боюсь, если что-то из этого выйдет наружу… понимаете, мистер Гарланд… подозрение падет на меня… А ведь единственное достояние чиновника — его доброе имя. Моя жена не совсем здорова, и если что-нибудь со мной случится, мне страшно подумать…

— Да-да, я понимаю.

— Боюсь, эта бедная женщина — я имею в виду миссис Бад — находится под влиянием некоего бесплотного интеллекта, — проговорил мистер Прайс, щурясь на свет газового фонаря под моросящим дождем.

— Вполне возможно, — сказал Фредерик. — Вы показали мне нечто действительно интересное, мистер Прайс. Все останется между нами — об этом не тревожьтесь.

— Ну, что ж, — сказал Джим в поезде десять минут спустя. — Я изменил свое мнение. В этом действительно что-то есть.

Фредерик, держа камеру на коленях, читал то, что Нелли Бад говорила в трансе. Джим записал все прекрасно; он помнил каждое слово и сумел все записать. Притом заметил нечто неожиданное.

— Это как-то связано с Макинноном! — сказал он, перечитывая свои записи.

— Не говори глупостей, — сказал Фредерик.

— Черт побери, так оно и есть, дружище. Послушай. «Шпага в лесу — о, кровь на снегу, и лед… Он всё еще там, всё в стеклянном гробу…»

Фредерик колебался.

— Может, и так. Хотя этот «стеклянный гроб»… не понимаю. Я подумал, может, она говорит о Спящей красавице? Кровь на снегу… Это, возможно, как ее там, Белоснежка, или Красная Шапочка, или еще кто. Волшебные сказки. Но я думал, ты ему не веришь?

— Не обязательно верить, чтобы заметить связь, правильно? Это же действительно часть того, что говорил Макиннон. Ставлю десять шиллингов.

— О, нет! Там, где дело касается Макиннона, я не заключаю пари. Похоже, он выскакивает отовсюду. Хочу поскорей проявить эту пластинку. Отвези батарею на Бёртон-стрит, а я возьму кеб и наведаюсь к Чарли на Пикадилли.