Инферно. Армия ночи - Скотт Вестерфельд Страница 11

— Ну да. Хотя ваше лицо мне не слишком знакомо.

— На самом деле я был здесь всего один раз. Но у менябыла подружка, которая часто заглядывала сюда. По имени Моргана.

— Моргана?

— Да. Высокая, темноволосая, с бледной кожей. Чернаяодежда. Такого, знаете, готического типа.

Пауза.

— Женщина?

— Да.

Он покачал головой:

— Не припоминаю. Вы уверены, что попали туда, куданадо?

Я опустил взгляд на «Багамалама-Диндон»; затопленный «НассоРойял» банан смотрел на меня, точно налитый кровью глаз. Я сделал глоток, иязык омыл сладкий вкус тропического фрукта, насыщенный отслоившимися частицамизамороженного банана. Та ночь более чем год назад затопила мой разум,принесенная обжигающим вкусом темного рома и ананаса.

— Абсолютно, — ответил я.

Мне только и оставалось, что напиваться. Бармен расспросилвокруг, но никто не помнил Моргану или хотя бы женщину готического облика,околачивавшуюся здесь в прежние времена. Может, как и я, она той ночью бродилапо улице наобум.

С другой стороны, если обитавший в ней паразит уже вовсюнажимал на тайные пружины, заставляя ее испытывать острое сексуальноевозбуждение, почему она выбрала мужской бар, где было меньше шансов, что ейповезет? (Или она так же не отдавала себе тогда отчета в том, что с нейпроисходит, как более молодой я? Хм-м-м.)

Колокольчик звонил снова и снова, я все больше наливался, инекоторые фрагменты воспоминаний о той ночи всплывали в памяти. Определенно тамбыла река; я помню, как колыхались отражения уличных фонарей, когда мимопроходили суда. Мы с Морганой выпили достаточно «Багамаламы-Диндон», чтобы ногиу нас слегка заплетались. Помню, я волновался, что она слишком сильноперевешивается через перила и мне придется прыгать в холодную воду, спасая ее,хотя я был не в состоянии даже выгулять собаку.

Мы прошли в самый конец длинной дамбы и стояли, глядя нареку. Это был Гудзон или Ист-Ривер?

И потом новое воспоминание: в какой-то момент я вытащил свойкомпас и заявил, что мы стоим лицом на северо-запад. Это заставило еерассмеяться. Но в таком случае это определенно Гудзон. Мы смотрели наНью-Джерси. Что произошло дальше?

Я силился пробиться сквозь туманные воспоминания, но мойразум зациклился на образе отражающегося в реке Нью-Джерси — Хобокен по тусторону воды уже манил меня. Сколько я ни бился, мне не удалось припомнить ниединого шага на всем пути до квартиры Морганы.

Рядом со мной возник парень, и я вернулся в настоящее.Несколько мгновений ушло на возвращение из грез «Багамаламы-Диндон». Судя позапаху, парень только что вернулся в бар после перекура снаружи. На нем былновенький кожаный жилет, на лице выражение любопытства. Может, он слышал, как ярасспрашивал о Моргане?

— Привет, — сказал я.

— Привет. Как тебя зовут?

— Кэл.

Мы обменялись рукопожатием.

— А я Дейв. Так что тебя интересует, Кэл?

Я на мгновение задумался. Нельзя же сказать ему, что меня насамом деле интересует: найти женщину, превратившую меня в психа сосверхчеловеческими способностями. Сделать следующий шаг в уничтожении моей«семьи» — уладить проблему с этой женщиной, отловить созданных ею инфернов ипродолжать в том же духе, продвигаясь дальше по бесконечному, запутанному древураспространения паразита. Поэтому я мысленно вернулся к домашнему заданию,которое читал вчера утром в бистро, дожидаясь, пока разойдутся облака.

— Анкилостома, — ответил я.

— Анкилостома? — Он уселся рядом. — Никогда оней не слышал.

Я сделал глоток своей третьей «Багамаламы-Диндон».

— Ну, они проникают внутрь через ноги, выделяя энзимы,разрушающие кожную ткань, а потом путешествуют по кровеносной системе, пока недоберутся до легких. Возникает кашель. Тебе известно, что при кашле всегдазаглатываются частички мокроты?

Он вскинул бровь, но признался, что да.

— Ну, вместе с мокротой заглатываются и яйцаанкилостомы, они попадают в кишечник, где вырастают примерно с полдюймадлиной. — Я показал на пальцах длину анкилостомы. — И у них во ртувырастают зубы, похожие на кольца колючей проволоки. Они начинают вгрызаться встенку кишечника и высасывать кровь.

До меня дошло, что по пьянке я вдаюсь в ненужные детали, изамолчал, проверяя, не утратил ли собеседник интереса.

— В самом деле? — чуть скучающим тономпоинтересовался он.

Я кивнул.

— Не стал бы я тебя обманывать, Дейв. Однако кручевсего вот что. Они создают фактор, препятствующий свертыванию, что-то типаантифриза для крови, и ранка не заживает. Вроде как образуется временнаягемофилия, в одном конкретном месте. Кишечник так и будет кровоточить, покаанкилостома не получит свою дозу.

— Анкилостома, да?

— Так их называют.

Дейв покивал с серьезным видом, встал и с силой сжал мнеплечо. На его лице возникло задумчивое выражение — казалось, он на мгновениеобразно представил себе нарисованную мной картину.

— Удачи тебе с этой штукой, — сказал он.

Я посчитал, что семь «Багамалам-Диндон» должны сделать своедело. И скорее всего, выпил больше, чем в первое посещение бара Дика, но теперья стал старше и обладал сверхчеловеческими способностями. Я вполнепрофессионально поднялся со стула; ноги тоже двигались в достаточно хорошемритме, прежде чем в первый раз сбиться на шарканье. Мой метаболизм усилился, и телутребовалось гораздо больше рома, чтобы оно начало выходить из подчинения.

Я решил попытаться повторить путь, проделанный год назад.Бармен кивнул мне и проводил взглядом с бесстрастным выражением лица, Дейвпомахал рукой от бильярдного стола. На протяжении вечера он несколько разподсылал ко мне своих приятелей расспросить об анкилостоме; все они выслушивалименя очень внимательно. Заодно я рассказал им кое-что о кровяных сосальщиках.Так что вроде как не пил в одиночку.

Снаружи уличные фонари окружал оранжевый ореол, истеклоасфальт поблескивал, словно кристаллы сахара на пирожке с лимоном имеренгой. Дыхание вырывалось паром, но тепло бара пропитало куртку, егощупальца обвивали меня, словно клубок печеночных червей. Да, согласен, мерзкийобраз. Но я же слегка пьян.

Ноги сами несли меня к реке, но дороги до дома Морганы япо-прежнему не помнил. Просто гравитация делала свое дело.

Катаясь на скейтборде по городу, я заметил, что земля холмомподнимается в центре Манхэттена и опускается к рекам, как будто соскальзывая соспины гигантского, вынырнувшего из гавани кита. По-настоящему гигантского кита:склон едва заметен, его можно почувствовать только на скейтборде или мотоциклеили если ваши шаги «подмазаны» семью или около того «Багамаламами-Диндон».