Инсайдер - Юлия Латынина Страница 11

Бог в рваном халатике взял серые, с радужной водяной каймой, денары Федерации, помахал ими в воздухе, весело объявил что-то толпе, – и разорвал на части. Бемиш тупо решил, что это фокус.

– Что он сказал? – спросил он Киссура.

– Что он не берет денег железных людей, – ответил Киссур.

Толпа как-то нехорошо и быстро расступилась, и спутники потащили Бемиша прочь: вслед иномирцу полетело несколько насмешек и гнилой помидор.

Через минуту они уже переходили сверкающую реку по лаковому пешеходному мосту, заставленному лавками. Бемишу было не очень приятно: у него в голове не укладывалось, почему человек, заработавший на представлении двадцать медяков, разорвал сумму в сто раз большую. Сам бы Бемиш никогда так не сделал.

– Он кто, этот фокусник, сумасшедший? – спросил Бемиш.

– Они этими представлениями завлекают людей, – сказал Киссур.

– Они – это кто?

– Ну, как сказать. По-вашему – оппозиция, а по-нашему – секта.

– Между оппозицией и сектой большая разница, – раздраженно сказал Бемиш. «Зачем я уехал на эту планету, – пронеслось в голове, – ну кто сказал, что парни из Федеральной Комиссии смогут что-то доказать в этой истории с акциями „Соколов, Соколов и Танака“? Купил и купил…»

– Разница, – согласился Киссур, – изрядная. Оппозиция – это то, что заседает в парламенте, а секта – это то, что висит на виселице.

– Да ты не беспокойся об этих деньгах, – сказал Ханадар. – Они мастера глаза отводить, он их наверняка ничуть не разорвал, а сейчас покупает на них водку местному отребью, потому что отребье хорошо верит представлениям, но еще лучше верит, когда его поят водкой.

А Киссур помолчал и добавил:

– Есть вещи, которые вы, иномирцы, не поймете на Вее. Вы не сможете никогда понять, почему этот старик называет ваш автомобиль мороком и почему при взгляде на ваши космические корабли вас называют железными бесами. Вы сможете учесть, сколько в наших горах меди, а как вы учтете этого старика?

– Мы его прекрасно учитываем, – сухо возразил Бемиш.

– Каким образом?

– В цене акций. В цене ваших акций, Киссур, которые стоят дешевле туалетной бумаги. Этот старик называется страновой риск.

* * *

Когда вечером злой и взъерошенный Уэлси вернулся в гостиницу, портье передал ему записку от Бемиша. Бемиш извещал, чтобы его не ждали вечером, потому что он улетел на рыбалку в Голубые Горы.

Бемиш отсутствовал всю неделю, а Уэлси обивал пороги государственных управ. Сделать элементарную вещь – получить доступ к вонючим развалинам космодрома или подписать бумаги, разрешающие ввезти на эту чертову планету необходимое для их оценки оборудование, – оказалось совершенно невозможно. Стивен заполнял и перезаполнял, он платил писцам и платил чиновникам.

В управе на улице Белых Облаков он сказал:

– Я буду вам очень благодарен, если вы подпишете эту бумагу.

– Хотелось бы узнать размеры вашей благодарности, – немедленно откликнулся чиновник.

В управе на улице Плодородных Долин его попросили заполнить все бумаги по-вейски. Уэлси нашел писца и все сделал. Чиновник просмотрел бумаги и сказал:

– Это запрещено: принимать от иномирцев бумаги, написанные не их собственной рукой.

– Слушайте, будьте милосердны! – сказал Уэлси.

– Милосердие – признак благородства, – важно согласился чиновник.

В управе на улице Осенних Листьев Уэлси грохнул по столу кулаком и завопил:

– А в тюрьму вы не опасаетесь угодить?

– В мире нашем, – возразил чиновник, – опасения сменяются покоем, и покой – опасениями, и один государь пребывает в безмятежном благополучии.

И попросил у Уэлси взятку в десять тысяч.

За шесть дней Уэлси позеленел. Контора Рональда Тревиса была не только пятым по величине, но и первым по скандальности инвестиционным банком Федерации Девятнадцати. Уэлси не был невинной институткой; он знал, как давать на избирательные компании, и знал, как объясняться по этому поводу в прокуратуре. Но он воистину не слыхал, чтобы чиновник Федерации, если сказать ему: «Я вам буду благодарен», – немедленно полюбопытствовал бы о размерах благодарности.

На седьмой день Уэлси заехал в компанию «Далко», представлявшую на Вее услуги транссвязи, и заказал разговор с Рональдом Тревисом. Человеком, которого одни называли некоронованным королем финансов Федерации Девятнадцати, а другие – некоронованным бандитом.

Уэлси пришлось провести в переговорной целый час. Обычный стационарный комм передавал слова Уэлси на орбиту, а для трансляции их через гипер требовался физический носитель; капсулу, выпущенную с одного узла транссвязи, ловили на другом, и время зависания между фразами обычно составляло две-три минуты. В данном случае оно составляло семь минут, и дело было, как подозревал Уэлси, вовсе не в отдаленном положении планеты Вея, а в монопольном положении компании «Далко», принадлежавшей непосредственно троюродному брату государя.

– Как дела? – Рональд Тревис сидел в своем офисе из стекла и керамобетона, вознесенном на триста метров над многоуровневыми улицами Сиднея.

– Никак, – сказал Уэлси, – за неделю я не подписал ни одной бумаги. Я семь раз приходил в центральный офис компании – там секретари не знают ничего, а кроме секретарей никого нет.

– А Теренс?

– Теренс Бемиш удит рыбу в Голубых Горах, – мстительно сказал Уэлси.

– Сколько они хотят взяток и кто?

– Не знаю, – сказал Уэлси, – здесь есть человек по имени Шаваш, министр финансов и местный Талейран, а по мнению некоторых – надежда просвещаемого народа. У меня такое впечатление, что эта самая надежда народа получила от компании под названием «Венко» огромную взятку, с тем чтобы ни один из серьезных конкурентов «Венко» просто не смог принять участия в конкурсе.

– Ты считаешь, что неприятности устраивает лично господин Шаваш?

– Да.

Уэлси не намеревался ограничиться одним «да», а хотел вывалить еще целую кучу слов, тем более что ответа все равно бы пришлось ждать семь минут, но сразу после «да» экран пошел синими полосами и потух, и сколько ни пытался Уэлси колдовать над ним, он не выжал из него ничего, кроме извинений насчет технических причин.

Уэлси возвращался в гостиницу по вечерним улицам, когда сзади послышался вой сирены. Полицейская машина прижала его к обочине. Стражник в желтой куртке – национальной полицейской одежде – и с оружием в руках выпрыгнул из машины и рванул с мясом дверь Уэлсиевой «эколожки» с водородным баком, похожим на распухший огурец.

– Документы!

– Да как вы… – начал иномирец, протягивая права.

Но стражник даже не обратил внимания на целлулоидный прямоугольник. Он перегнулся через Уэлси, схватил желтый чемоданчик, лежавший на соседнем сиденье, и поволок его из машины.