Ледяная гвардия - Стив Лайонс Страница 11

Пожар был здесь потому, что за него поручился Гавотский. Он командовал подразделением, в котором служил этот молодой солдат. По мнению Гавотского, Пожар был одним из лучших рукопашных бойцов, которых он когда-либо видел. Кроме того, Гавотский клялся, что знает о недостатках Пожара и сможет обуздать его нрав. Стил верил ему, зная, что его опытный сержант редко ошибается.

Если Пожара отличала излишняя самоуверенность, то у Анакоры была противоположная проблема. Из всех бойцов отряда у нее самые лучшие рекомендации, но Стил уже понял, что она верит в себя меньше, чем в нее верят другие. Полковник чувствовал, что из всего отделения он один солидарен с ней в этом мнении.

Далее Блонский — солдат, которого ни в чем не смог упрекнуть ни один из прежних командиров. Тем не менее, судя по выражениям, использованным в рапортах, они были более чем рады избавиться от него.

Блонский расстрелял на поле боя минимум шестерых своих товарищей, обвинив их в ереси. Три подобных обвинения он выдвинул против старших офицеров, причем один из них был генералом. Внешне все его действия выглядели оправданными, но, читая между строк, Стил заметил, что командиры считали Блонского помехой и человеком опасным. Он был в числе резервных кандидатов, отобранных в отряд Стилом и Гавотским. Последний справедливо заметил, что поскольку в рядах Имперской Гвардии, воюющей на Крессиде, участились случаи дезертирства и предательства, пока девять пар глаз сосредотачиваются на поиске исповедника Воллькендена, пусть десятая пара присматривает за ними.

Наконец обстрел прекратился. Казалось, Грэйл был прав: невидимый наводчик, стрелявший в них из засады, видимо, предпочел не оставлять свою позицию ради преследования горстки машин противника.

Последние несколько минут единственной защитой «Термита» была дымовая завеса, которую создали Палинев с Михалевым, бросив дымовые гранаты. Милостью Императора этого оказалось достаточно. Десантное отделение машины еще несколько раз тряхануло от взрывов, но ни один из снарядов не упал настолько близко, чтобы нанести ущерб. Кроме того, Баррески, пересевший на переднее сиденье рядом с Грэйлом, доложил, что бур — главное орудие «Термита» — не поврежден.

«Термит», которым управлял Грэйл, с трудом прокладывал себе путь по территории, которая когда-то была плодородными полями, а теперь покрылась толщей грязного снега и вездесущей фиолетовой плесенью. Грэйлу не терпелось посильнее нажать на педаль и выжать побольше скорости из ревущего двигателя, чтобы наверстать время, которое они потеряли из-за незапланированного маневра. Однако обгонять «Химеры» он не хотел.

Четыре «Химеры», прикрывавшие «Термит» со всех сторон, уже начали буксовать, преодолевая обледеневшие глубокие рытвины, которых на их пути становилось все больше.

По мере продвижения колонны снег становился все глубже, пока не начал доставать почти до верха гусениц. Несмотря на то что «Химеры» были оборудованы бульдозерным и отвалами и их экипаж состоял из опытных ледяных гвардейцев, продвигались они мучительно медленно. С разрешения Гавотского Грэйл связался по воксу с водителями «Химер» и договорился о том, чтобы «Термит» возглавил колонну.

Вскоре Грэйл увидел ледники, и даже он, выросший среди ледяных ландшафтов Вальхаллы, присвистнул от удивления. Ледники встали на их пути сплошной стеной; машины рядом с ними казались крошечными. Грэйл поймал себя на недостойной имперского гвардейца мысли, с которой, по всей видимости, согласился бы рядовой Борщ: мало что из созданного руками граждан Империума могло сравниться с этим великолепием природы.

Они с грохотом двигались по дну дугообразной лощины. Гавотский велел солдатам быть поосторожнее с огнеметами, чтобы не обрушить на «Термит» лавину. Уже около часа не случалось никаких неприятностей, и Стил отдал приказ отпустить эскорт.

«Химеры» повернули назад. Два водителя по воксу пожелали команде удачи. Наконец «Термит» остался один, и Грэйл повел его в направлении возвышавшейся впереди ледяной стены.

Если верить тактическим картам, ледники почти замыкались в кольцо вокруг обширного пространства, удерживаемого силами Хаоса. Грэйл не сомневался, что немногочисленные дороги, ведущие в тот район, усиленно охраняются. Последнее, чего могли ждать силы Хаоса, — удар через огромные ледяные стены. Как и орков, которые однажды напали на его родную Вальхаллу, еретиков ждал неприятный сюрприз.

— Эй, рядовой Борщ! — крикнул Баррески, оборачиваясь назад. — Мы почти приехали. Мне включить бур, или ты сам выйдешь и будешь пробивать нам путь сквозь льды голыми руками?

— Столкновение с поверхностью ледника через тридцать секунд, — сообщил Грэйл. — Ты готов, Баррески?

— Всегда готов, — ответил Баррески. Его руки манипулировали рычагами с наработанной легкостью, хотя, насколько было известно его товарищу-танкисту, Баррески имел дело с подобной машиной впервые. Огромный белый бур «Термита», приведенный в рабочее положение, загораживал Грэйлу обзор. Впрочем, Грэйл от этого не так уж много потерял, поскольку все, что открывалось его взору за последние несколько минут, — серая плоская поверхность приближающегося ледника.

Баррески включил бур. Грэйл тем временем начал обратный отсчет.

— До столкновения десять… девять… восемь…

— Кто-нибудь хочет поспорить со мной и Грэйлом, что мы пробьемся сквозь эту ледяную гору, даже не снизив скорость?

Баррески пальнул сразу из четырех огнеметов, установленных на буре, и Грэйл увидел, как вокруг головки бура вспыхнуло оранжевое гало. Огромная серая стена покрылась паром и начала стекать ручейками. Но она все равно оставалась твердой как камень, и казалось, что лед вот-вот проломит лобовое окно «Термита». Грэйлу приходилось бороться с желанием дать задний ход.

— Три… два… один… — считал он сквозь стиснутые зубы.

И когда отсчет достиг нуля, Грэйл, отвечая на хвастливый вызов Баррески, изо всех сил вдавил педаль газа.