Детский сад для чайлдфри - Алёна Цветкова Страница 11

Мы дошли до входа, дверь была распахнута, приглашая войти в сырой прохладный полумрак. Желание непременно увидеть все своими глазами испарилось, мне стало страшно. в горле пересохло, казалось, что прямо сейчас кто-то выскочит из темного провала двери. Жуткое чувство.

— Думаю, внутрь заходить не стоит, — меня догнала гелла Изера, — там небезопасно. И в принципе нет ничего интересного. Пойдемте уже домой.

Мой взгляд невольно метнулся в сторону дома. И я почувствовала, как холодок скользнул по спине: таинственная тропинка начавшаяся у моего дома вела прямо сюда, в конюшню.

Я обернулась, заглядывая в темноту. Сглотнула вязкую слюну. От ужаса кружилась голова. Я должна зайти и посмотреть, что там. Должна убедиться, что мои страхи напрасны, чтобы больше не бояться. Или увидеть в конце-концов, что же так сильно меня пугает.

— Видите тропинку? — кивнула я в сторону зарослей, — кто-то был здесь. Мы должны зайти и посмотреть, что они здесь делали.

Гелла Изера пожала плечами и первая вошла внутрь. Она ничего не боялась, как будто бы не ощущала эту пугающую атмосферу, царившую вокруг конюшни. Я же сделала первый шаг, зажмурив глаза. Я знала, что там что-то есть. В отличие от геллы Изеры.

— Боги! — возглас-всхлип экономки не удивил меня. Я была готова к тому, что увижу внутри. Память тела, чтоб ей пусто было.

Гелла Изера замерла в трех шагах от двери, прижав ладонь к губам, и круглыми от ужаса глазами смотрела вперед.

На полу в коридоре старой конюшни чем-то черным был нарисован большой шестиугольник, расчерченный множеством линий, которые складывались в трехмерный рисунок. Казалось, что внутри шестиугольника находится провал, дно которого теряется в тумане.

У каждого угла были восковые кляксы от угольно-черных свечей. Видно, что горели они долго, пока фитили не прогорели до конца. Между кляксами лежали смятые пучки каких-то сухих трав, перевязанных шерстными нитями. Все остальные поверхности: пол, стены, остатки потолка и лошадиных стойл были густо разрисованы странные, навевающие жуть символы. И все это было густо покрыто бурыми каплями. Как будто бы кто-то разбил чернильную ручку.

— Мать моя женщина, — прошептала я, привалившись к косяку.

Ноги перестали меня держать. Я поняла что это за место. Именно здесь Феклалия провела тот самый ритуал, благодаря которому я оказалась в ее теле. И эти капли не что иное, как кровь жертвы.

Я была на грани паники. Если жертва человек, то… Я закрыла глаза. Жить мне, конечно, хочется, но не за такую цену. Тогда никаких детских садов, пусть Феклалия возвращается в свое тело и сама отвечает за свои поступки.

— Лесса Феклалия, смотрите, — прохрипела гелла Изера.

Я усилием воли открыла глаза и посмотрела туда, куда указывала экономка. В стороне, темном углу, лежало что-то мертвое… большое… Прикусив губу до крови я шагнула в сторону кучи. Мне нужно было точно знать, что это.

— Леса Феклалия! — отчаянно завопила гелла Изера, — надо вызвать полицию!

Перья… подойдя ближе, я смогла разглядеть, что из того, что там лежало, торчали перья. Мне сразу стало легче. Без прежнего страха я подошла к куче и толкнула ее носком тапка… Куча на глазах развалилась на части.

Гелла Изера заорала от страха, но осталась стоять на месте.

— Это всего лишь курицы, — улыбнулась я повернувшись к гелле Изере. Но мои слова, как ни странно, напугали ее еще больше. Она побледнела так сильно, что я увидела это даже в мягком полумраке конюшни.

— Ч-черные петухи? — прошептала она тихо. Я приглядела к трупикам птиц… гребешки и бородки большие.

— Да, — кивнула. После того, как я убедилось, что Феклалия не пожертвовала в мою честь человеческую жизнь, сразу отпустило.

— Боги! Черная магия! Это черная магия! — еле слышный шепот перепуганной насмерть геллы Изеры был полон отчаяния. — Лесса Феклалия, все это надо сжечь… немедленно!