Шаги сквозь Тьму - Анатолий Радов Страница 11

Храмовники меняли позиции. Один уже был шагах в сорока от своих соратников.

«Хотят поставить нас под перекрестный удар», — врубился Дунк и послал в сторону бегущего человека два «кулака чревла» с интервалом в три секунды, быстрее он не мог. Виренг тем временем сдерживал атаки двух остальных. Перед ним легкими светящимися прямоугольниками пульсировали сразу четыре «щита». Три стихийных и один из Порядка. «Силен, Номан его дери», — не без неприязни подумал демон и метнул в отбежавшего в сторону храмовника «вихрем» третьего тонга. Неплохое плетение из ветви Воздуха, убить не убьет, но может отвлечь противника, свалить его с ног, и тогда вдогонку неплохо идет «кулак» или «стрела Тьмы».

Но храмовник оказался не промах. Он резко поставил «щит» Воздуха, так что «вихрь» не причинил ему никакого ущерба, и даже «щит» развалился не полностью. «Четвертый тонг, — резанула мысль. — Если даже не пятый».

Дунк бросил мимолетный взгляд на Виренга, не заметил ли тот его беспомощности?

Но Виренг был полностью увлечен своей битвой, и у него выходило гораздо лучше. Он уже умудрился серьезно ранить одного из своих противников и, пока тот приходил в себя, полностью переключился на второго. Атака была впечатляющей. «Молния» первого тонга, следом «кулак», еще «кулак» тонгом выше, еще один, и снова выше тонгом, а следом самый простой «срезень». По всем плоскостям и по всему «росту». Тактика «широкого удара», так это называли в военной аргелии в Рут-Тонге. Дунк знал, но вот применять ее… для этого нужны колоссальные запасы магической энергии и скорость. А скорость у этого презренного предателя была потрясающей, немыслимой. Номан его испепели!

Храмовник отбивался из последних сил, его «щиты» обрушивались под этим натиском, и брошенный последним ледяной диск он не смог удержать. «Срезень» вошел ему в живот, углубился на две трети, вспоров кожу, как самый тонкий алкахин. Храмовник завопил, попытался обеими руками прикрыть рану, словно не соображая, что там торчит острый ледяной диск. Но, увидев, как храмовник хватается за него и до мяса разрезает ладони, пытаясь вытащить, демон понял, что дело тут вовсе не в соображении. Ему просто все равно, он хочет лишь одного — избавиться от мучительной боли, вырвать ее из себя вместе с диском. Словно после этого она утихнет.

Демон усмехнулся, но времени терять не стал. Сплел «стрелу» четвертого тонга, и она молнией метнулась к третьему храмовнику, который в этот миг пытался пробить защиту Виренга «огненными вздохами». То, что на него, на Дунка, он даже не обращает внимания, — разозлило. Вдобавок «стрелу» он успел отбить.

— Держи третьего! — в это время зло проорал Виренг.

Дунк, замешкавшись, метнул еще одну «стрелу», затем перевел взгляд на первого храмовника. Тот уже очухался и попробовал сотворить что-то из ветви Огня. Вокруг кисти вскинутой руки образовалось переливающееся оттенками красного облачко, но вдруг оно разлетелось в разные стороны крутящимися ошметками, и на лице храмовника мелькнуло отчаяние. «Все, пустой, — сообразил Дунк. — Сейчас он его добьет».

Но к удивлению демона, Виренг добивать не стал. Он замер на секунду и, когда храмовник медленно достал из ножен меч, проделал то же самое.

«Идиот! — мысленно выругался Дунк. — Решил поиграть в благородство? Или чувствует вину перед своими?»

Но копаться в этом времени не было, третий человек тоже достал меч и бросился к ним. Или, как и его соратник, опустошил узел, или, сообразив, что магическую защиту Виренга ему все равно не пробить, решил попытать счастье в мечном бою?

Поддаваясь азарту, Дунк выхватил свой тирогский, слегка изогнутый клинок и бросился наперерез. Сталь на сталь — это он любил. Аземы, его подопечные на той стороне, могли управляться тирогскими клинками виртуозно, и он несколько раз, так, чтобы другие не узнали, брал уроки у одного Высшего. Потом он его, конечно, убил, чтобы тот не распускал язык, но по большому счету это были уже мелочи. Главное, что он освоил несколько эффективных приемов.

Звон стали раздался почти одновременно, ну разве что Виренг начал бой секунды на две раньше. Дунк набросился на храмовника с легкостью, уверенный в том, что в бою с холодным оружием он точно превосходит этого ублюдка. Выпад, колющий, шаг в сторону, размашистый рубящий, отскок… через минуту Дунк справился, всадив острие клинка в горло, потом, уперевшись ногой, загнал его глубже, почти по самое перекрестие. Не удержавшись, ткнул пальцем в рану и, быстро согнув руку, слизал горячую, еще пахнущую жизнью кровь. Ничего особенного, такая же, как и у других, разве что солонее.

Отпихнув храмовника ногой, он сделал пару шагов вперед и, присев возле рухнувшего тела, тщательно вытер клинок о дублету.

— Готов? — раздался сзади голос Виренга.

Дунк скривился, еще раз провел туда-сюда клинком по ткани и поднялся.

— Наверное, лазутники, — не дождавшись ответа, задумчиво проговорил человек, и Дунк заметил, что тот даже не запыхался. Сам же он дышал тяжеловато, то ли минутный бой на клинках успел вымотать, то ли от злобы. — Надо обыскать их, — добавил Виренг и бодро зашагал к одному из убитых им.

Дунк снова присел, обшарил карманы. Ничего.

А вот Виренг нашел маленькие кусочки пергамента, исчерченные линиями, словами и цифрами.

— Лазутники, — повторил он, на этот раз с полной уверенностью. — Всех посчитали. — На его губах мелькнула усмешка. — Даже ядошипов. Как в лагерь пробрались, непонятно.

Легко пожав плечами, Виренг перевел взгляд на труп, и вдруг его лицо напряглось, а на широком лбу проступили две глубокие морщины. Секунда, и он справился — морщины исчезли, лицо стало непроницаемым.

— Идемте? — спросил он, но голос слегка дрогнул.

— Знакомец? — не без радости спросил Дунк, кивнув в сторону третьего храмовника. — Трудно воевать против бывших друзей, да?

— Нет, я его не знаю. — В голосе снова безразличное спокойствие. — Показалось просто.

Развернувшись, Виренг молча двинулся вперед. Подойдя к телу храмовника, из живота которого торчал так и не вытащенный, перемазанный кровью ледяной диск, он просто переступил его и продолжил путь. Но Дунк почему-то увидел в этом свою победу и скривил в ухмылке рот — хорошенько поддел он эту мразь.