Сто Тысяч Королевств - Н. К. Джемисин Страница 11

— Сиэй? Какого черта?.. Ох.

Он увидел меня, и брови его поползли вверх.

— Хм, я-то думал, куда вы с Теврилом подевались. Солнце уже час как село.

— Симина натравила на нее Наху, — пояснил Сиэй.

И покосился на меня:

— Но теперь ты в безопасности. Здесь тебя уже никто не может тронуть, поняла?

Поняла, поняла. Увидела Ночного хозяина, испугалась до смерти, помчалась со всех ног прямо к дяде Вирейну. Такова официальная версия событий.

— Да, мне Теврил так и сказал, — пробормотала я, боязливо оглядывая коридор.

Притворялась, конечно, но после всего пережитого изображать страх получалось на удивление легко.

— Симина, наверно, сообщила ему ваши приметы, — пояснил Вирейн — словно это могло меня утешить. — Она знает, на что он способен в таком состоянии. Пойдемте, леди Йейнэ.

И отступил в сторону, пропуская меня в комнату. Если бы не превышающая всякие силы усталость, я бы застыла на месте с разинутым ртом — комната поражала воображение. Таких я еще не видала. Длинная, овальной формы, с огромными, от пола до потолка, окнами по обеим стенам. Вдоль них тянулись два ряда рабочих столов, заваленных книгами, флаконами и какими-то невероятно хитроумными штуками. У дальней стены громоздились клетки с кроликами и птицами. А в центре комнаты на низкой подставке возвышался здоровенный белый шар ростом с меня. Его затягивала молочная муть.

— Сюда, — обронил Вирейн, направляясь к столу.

К нему придвинуты были два высоких стула. На один он взобрался сам, а по другому приглашающе похлопал — мол, и ты садись. Я подошла, но на стул не села.

— Боюсь, сэр, вы сейчас в лучшем положении, нежели я.

Он удивленно обернулся, улыбнулся и отвесил мне не слишком церемонный, но и не вовсе насмешливый полупоклон.

— Ах, я совсем забыл о манерах. Меня зовут Вирейн, я здешний писец. А также ваш родственник, миледи, — впрочем, не просите меня объяснить, в каком колене и в какой степени, это слишком давнее и запутанное дело. Но так или иначе, лорд Декарта счел возможным причислить меня к Главной Семье.

И он многозначительно постучал по черному кругу у себя на лбу.

Писец, значит. Писцами называли амнийских ученых, которые изучали письменность богов. Но этот писец не походил на сурового аскета с ледяным взором — а именно так я себе этих ученых мужей и представляла. Он выглядел весьма молодо, пожалуй, даже на несколько лет моложе матери — если бы та осталась жива… Но уж точно не настолько старым, чтобы поседеть до такой совершенной белизны. Возможно, он, как и мы с Теврилом, родился от брачного союза амнийца и женщины из каких-то дальних и экзотических краев.

— Очень приятно, — сухо отозвалась я. — Однако вот что удивительно: зачем во дворце писец? Зачем изучать божественную силу, если боги живут рядом с вами?

Он обрадовался вопросу: наверное, мало кого интересовала его работа.

— Ну, положим, они не всемогущи. И не могут оказаться в разных местах в одно и то же время, а дел тут невпроворот. А во дворце трудятся сотни людей, и каждый день они используют магию — по мелочи, конечно. Если бы нам пришлось каждый раз звать Энефадэ и ждать, когда они прибудут и выполнят приказ, мы бы ничего не успевали. Вот, к примеру, лифт, который перенес вас на этот уровень здания, — он же волшебный. Или воздух — на этой высоте над землей он обычно разреженный и холодный и дышать им затруднительно. А с помощью магии это место стало вполне пригодным для жилья.

Я осторожно опустилась на стул, одновременно пытаясь вежливо разглядеть штуки, выстроившиеся на столешнице. А они лежали в строгом порядке: несколько тонких кистей, тушечница, полированный камушек, на котором выбит был странный и сложный знак — сплошные шипы и завитушки. Знак выглядел настолько чуждым человеку, что от одного взгляда на него свербело в глазу, и я отвернулась. И поняла, что знак для того и предназначался — на него больно смотреть, потому что он не для людей и не людьми придуман. Я смотрела на букву из божественного алфавита — сигилу.

Вирейн сидел рядом, а Сиэй, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на стул с другой стороны стола и болтал ножками, положив подбородок на сложенные руки.

— К тому же, — продолжил Вирейн, — существуют виды магии, недоступные даже Энефадэ! Боги — существа своеобразные: они невероятно могущественны внутри, как говорится, собственной сферы влияния, но вне ее пределов их возможности весьма ограниченны. Нахадот бессилен при дневном свете. Сиэй не может сидеть спокойно и вести себя пристойно — точнее, может, но лишь когда замышляет очередную каверзу.

Он покосился на Сиэя, и тот одарил его невинной улыбкой.

— Мы, смертные, хм, как бы это получше выразить… многограннее, что ли, хотя это не самое удачное определение наших свойств. Мы — более завершенные существа. К примеру, никто из них не способен создавать или продлевать жизнь. Простейшие вещи вроде деторождения — нечто доступное даже невезучей служанке в трактире и пьяному солдату — есть способность, которую боги утеряли тысячи и тысячи лет назад.

Краешком глаза я успела углядеть, что улыбка исчезла с лица Сиэя.

— Продлевать жизнь?..

До меня доходили слухи: мол, некоторые писцы обращают волшебную силу на дела ужасные и нечестивые. Жуткие, отвратительные слухи… И тут я вдруг подумала: а ведь мой дед — стар. Очень стар. Неестественно стар.

Вирейн уловил нотки неодобрения в моем голосе и медленно кивнул. В глазах его заплясали нехорошие искры.

— О да, продление жизни — это и есть наша цель. Над этим, собственно, мы и работаем. И когда-нибудь мы сумеем сделать человека бессмертным!

У меня на лице, видно, отобразился такой ужас, что Вирейн довольно улыбнулся:

— Хотя, конечно, подобное дело не может обойтись без дискуссий и разногласий.

Бабушка моя часто приговаривала, что амнийцы суть существа противоестественные. Я отвернулась и пробормотала:

— Теврил сказал, что вы должны поставить мне на лоб отметину.

Он широко ухмыльнулся, не скрывая насмешки, — а как же не посмеяться над дикаркой, знать не желающей о последних достижениях цивилизации…

— Хе-хе-хе… Отметину…

— Зачем она вообще?

— Вообще, она затем, чтобы Энефадэ вас не убили. Это одна из причин. Вы же видели, на что они способны.

Я облизнула губы:

— Н-ну… да. Я… не знала, что они…

Тут я сделала неопределенный жест, потому что не знала, как сформулировать мысль, чтобы не обидеть Сиэя.

— Не сидят на цепи, а шляются где придется? — радостным голосом подсказал Сиэй.

В глазах у него плясали крошечные демонята — похоже, мое смущение его забавляло.

Я поморщилась:

— Да.