Меченый - Василий Горъ Страница 11

Слуга Двуликого проводил взглядом падающее тело брата, посмотрел на меня, медленно поднял Посох Тьмы над головой и…

…и я проснулась. В холодном поту. Прижимая к груди скрученную в жгут простыню.

Темно-вишневые оборки балдахина, освещенные светом догорающей свечи, выглядели так привычно и мирно, что я облегченно перевела дух:

– Это – сон! ОН мне приснился!!!

Мятая и влажная простыня полетела на пол, дрожащие пальцы начали было успокаиваться, и в этот момент я сообразила, что слышу звуки боя!

Я свесила ноги с кровати… и сразу же нырнула под одеяло: в прихожей что-то заскрипело.

«Там кресло и стол…» – успокоила себя я и тут же вздрогнула – со двора донесся истошный женский крик:

– Урма-а-ан!!!

Я похолодела: в голосе Воронихи звучало отчаяние!

В прихожей раздался оглушительный грохот, а потом скрип половиц…

Рука, потянувшаяся к изголовью, шлепнула по пустому месту: кинжал остался на поясе, брошенном на пол вместе с мокрым платьем. Я приподнялась на локте… и почувствовала, что с меня сорвали одеяло.

Я открыла глаза, набрала в грудь воздуха и… онемела: надо мной склонился Кром Меченый! В рваном плаще, с ног до головы перемазанный кровью и с Посохом Тьмы в руке.

– Мама… – выдохнула я и потеряла сознание…

Удар по спине. За ним – еще два. В груди полыхнуло пламя, потом меня сложило пополам, а изо рта толчками полилась вода. Я дернулась, попробовала вдохнуть, закашлялась, открыла глаза и уткнулась взглядом в мокрую землю, заляпанную остатками непереваренной пищи.

– Мама!!!

Вскрик получился тихим-тихим. И вызвал очередной приступ тошноты.

Когда из меня прекратила выливаться вода, я почувствовала, что мне в бок упирается что-то твердое, и попыталась отодвинуться. Как бы не так: препятствие шевельнулось и переместилось под живот. Потом на спину снова опустился кулак, и меня сложило в очередном приступе кашля…

Трудно сказать, сколько времени меня выворачивало наизнанку, но в какой-то момент я вдруг поняла, что могу нормально дышать. И, услышав стук собственных зубов, почувствовала, что замерзаю.

Удары по спине тут же прекратились, мокрая и вонючая земля куда-то отодвинулась, а я в мгновение ока оказалась закутанной в мокрую, холодную и очень шершавую ткань.

– Пришлось прыгать со стены… В ров… Извините…

Смысла фразы я не поняла. Поэтому попробовала повернуть голову на голос. И кое-как справилась с непослушной шеей.

Сапоги, в которые уперся мой взгляд, были мокрыми и грязными. Голенище правого пересекал косой разрез, в котором поблескивала сталь.

«Засапожник…» – отрешенно подумала я и устало закрыла глаза – поднимать голову, чтобы посмотреть вверх, не было ни сил, ни желания.

В этот момент меня подхватили под спину и колени и подняли на руки.

– Я вас понесу… – донеслось словно издалека. И я, зачем-то кивнув, провалилась в забытье…

Пушистая еловая лапа, почти касающаяся моего лица, одуряюще пахла хвоей. И почему-то жареным мясом.

«Так не бывает… – подумала я. – Это сон…»

И попробовала перевернуться на другой бок. В горле тут же запершило, в поясницу дохнуло холодом, а локоть уперся во что-то твердое.

– Вы проснулись? – хрипло спросили у меня.

– Кажется, да, – выдохнула я и села.

Лучше бы я этого не делала: одеяло сползло вниз, и… я поняла, что это – никакое не одеяло, а подранный мужской плащ! А на мне – лишь мокрая и заляпанная кровью тонкая нижняя рубашка!!!

Я молниеносно подтянула к себе колени, замоталась в плащ и оцепенела: у небольшого костра, горящего в нескольких шагах от моих ног, сидел Кром Меченый. И угрюмо смотрел на меня.