И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов Страница 11

Ориентироваться в этих мутных водах, плотно заставленных различными судами, не показываясь на поверхности, было практически нереально – вот и приходилось использовать лодочника. С этой целью в дно лодки вкрутили пару крюков, к которым линем подцепили скутер. Давая самые малые обороты, он как на веревочке шел за ней, ведомый к своей цели. Придерживались четырехметровой глубины: дыхательные аппараты замкнутого цикла и электродвигатели скутера никоим образом не выдавали пловцов; мины двигались на буксире, имея плавучесть, позволяющую им держаться на этой же глубине. За последнюю держался Зубов – эдак и его буксировали, и он сможет контролировать заряды, чтобы не прилипли к корпусу там, где не надо, не то потом замучаешься отдирать: тут уж и семь потов сольешь, и без рычага никак, – благо полярность у мощных магнитов была одинаковой, так что друг от дружки они только отталкивались.

Пока огибали корабль, Зубов успел прилепить две мины, ориентируясь по всплескам весел: как весло плеснуло, так и пора. По идее, должны были заминировать два соседних отсека. За то, что мина при взрыве будет снесена ударной волной, не переживали, так как взрывателей было два – один на часовом механизме, второй маятниковый: случись сильное сотрясение от гидроудара – взрыватель откликнется мгновенно, так что мины должны были сработать практически в один момент.

У «Касуги» задержаться вообще не удалось: здесь на вахте у трапа находился не улыбчивый англичанин, а надутый спесью японец, по виду самый обычный крестьянин, но преисполненный самурайским духом и презрением ко всем иноплеменникам, а уж к азиатам тем паче. Он даже не стал интересоваться у корейца, зачем тот пожаловал, а тут же, требовательно взмахнув рукой, показал, чтобы Пак отваливал в сторону. И пригрозил применить оружие, если тот не послушает. Насчет оружия Пак сильно сомневался, но, изобразив испуг, резко ударил веслами по воде, спеша покинуть опасное место и тем самым подавая сигнал об установке мины. Зубов дисциплинированно прилепил последний сюрприз и перерезал линь. Что могли, они сделали – теперь все зависело от воли Господа и от инженеров концерна: насколько хороша уже их работа. Каждая из мин была оборудована хитрой системой подрыва с небольшими турбинами. Когда корабль набирал ход в семь узлов, эти турбины запускали часовой механизм, а через двенадцать часов шток отходил, высвобождая боек взрывателя мгновенного действия. Довольно хитро, но иначе никак: к моменту подрыва гарибальдийцы – их так отчего-то называл Гаврилов – должны были находиться в открытом море, а учитывая, что в путь обычно отправлялись с утра, трагедия должна была произойти не только в открытом море, но еще и ночью.

– Ты хорошо подумал, Арым?

Ой как не хотелось терять уважаемому Лао своего работника! А что, работник и есть: он, Лао, взял его под свое крыло – пусть только кто пикнет на Пака, – а тот в свою очередь половину своего заработка ему отдает. Очень удобно.

– Да, уважаемый. Большое вам спасибо за заботу, но и вы поймите. На этой яхте во время последнего шторма смыло за борт матроса, и мне предложили его место. Такое бывает только раз в жизни.

– Да-а, Арым, повезло тебе.

– Вы не поможете мне продать мою лодку?

– Отчего не помочь! А давай, я ее и куплю. Цену дам стоящую.

Стоящая цена оказалась ровно в два раза ниже, чем уплатил в свое время сам Пак, ну да и пусть. Конечно, уважаемый Лао тот еще прохиндей и симпатий не вызывает, но вот смог помочь – так пускай еще немного подзаработает.

Ясным январским днем белоснежная яхта «Светлана» покидала рейд Сингапура – того самого, что «бананово-лимонный». Здесь ей больше делать нечего: с одной стороны, поставленную задачу пловцы выполнили, а с другой, раз уж сложилось все так удачно и время позволяет, Семен хотел поспеть еще в одно место.

Зимнее холодное Желтое море, небо, затянутое тучами, темные неприветливые волны, ветер, бьющий в лицо и бросающий обжигающие холодом соленые брызги. На палубе находиться нет никакого желания, но никуда не денешься: яхта идет под парусами. Машина тоже работает – нужен максимальный ход, а если машина станет, то винт значительно снизит скорость. И куда гнать? Ветер довольно свежий, судно идет весьма бодро, но в Гаврилова словно бес вселился – гонит и гонит. Холодно, зараза. После теплых южных широт, в которых провели столько времени, этот зимний холод вкупе со всепроникающей сыростью выматывает душу. Вот и цель их бега по волнам – серый неприветливый Чемульпо. Господи, да что все так уныло-то!

Вечером двадцать пятого января «Светлана» вошла в гавань, но вглубь не пошла, остановившись буквально на входе, – весьма странное поведение для яхты с путешественниками на борту. Понятно, что эксцентричный владелец может себе позволить многое, но к чему такой экстрим?

– Семен Андреевич, может, все же объясните, чего мы так гнали-то? – Зубов подошел к Гаврилову, замершему у борта яхты и внимательно всматривающемуся в воды бухты.

– Про войну-то веришь?

– Если говорите вы, то верю.

– А что ты видишь тут, в порту?

– А что я вижу? Ну стоят военные корабли да пара судов – и что с того? – недоумевающее пожал плечами Зубов.

– А что за корабли видишь?

– Англичанин, француз, американец, вон того флага не знаю…

– Итальянец, – вставил Семен.

– Ага. Вон японец, а те два наши.

– Вот самое главное ты и оставил напоследок.

– Вы про наших, что ли? Так, а что им сделается, порт-то вроде не японский.

– Это только пока. Как только японцы захотят начать войну с нами, они в первую очередь займут Чемульпо: очень удобно, чтобы войска перебрасывать из Японии.

– Да вам-то откуда знать?

– А они по-другому не смогут поступить.

– Ну, может, и так, вы человек образованный… А нам-то что делать? Будем минировать японцев, как только они появятся?

– Хорошо бы, да не получится. Видишь, какое течение? Опять же вода мутная, так что без всплытия промажем в десяти случаях из десяти возможных. А если японцы придут днем, то и вовсе дело глухое. Да-а, думал я, что все тут непросто, а тут вообще все хреново.

– Семен Андреевич, я вот тут думал, думал – и никак не могу понять: откуда вы все это знаете? Ну и про прииск, и про Японию, и, как понимаю, к войне мы готовились давно уже – чай, не первый год всякие премудрости готовим, взять тот же НИИ. Странно это.

– Значит, тебе недостаточно просто верить мне?

– Достаточно, – решительно мотнул головой Максим.

– Но вопросы остаются?

– Вы это… Если не хотите, то не отвечайте, мы и без того готовы, тут не сомневайтесь.

– Да нет, все правильно. Вера – это одно, а нужно еще и знать почему и зачем. Остальным сам объяснишь или собрать надо всех?

– Не надо всех. Сам объясню.

– Ну тогда слушай. Если коротко, то о том, что случится война с Японией, не догадывается только дурак или тот, кто не интересуется тем, что творится в мире. Если бы вы не изнывали целыми днями на тренировках, а почитывали газеты и слушали, о чем разговаривают на рынке да в лавках, то уже давно это поняли бы. Мне, как ты понимаешь, тоже особо этим заниматься некогда, а вот Антон Сергеевич – он и в Петербург ездит, и вообще общается со многими. Мы вначале хотели просто заработать как можно больше и, как патриоты своей Родины, обеспечить процветание нашей стране… Опять же нашим рабочим живется куда вольготнее – разве это плохо? То-то. У нас есть правило: сначала разработать новинку, опробовать ее, а потом постараться начать изготавливать самим. Создали новинку, наладили производство – и нате вам: и рабочие места, и товар, и прибыль. Отсюда и такая служба безопасности, чтобы никто ничего не смог украсть. А как стало ясно, что войны с Японией не избежать, мы и заволновались. Ну за что они будут воевать в первую очередь? Что им понадобится от этой войны? Молчишь… Ну так я тебе объясню. Порт-Артур, Владивосток, Камчатка.