В шкуре демона - Иван Лагунин Страница 11

С проклятьем я бросил на землю лишайник, взял секиру наизготовку и пинком отправил ойкнувшего Вугра в тыл. Собачки, повинуясь мысленному приказу, растянулись в недлинную шеренгу.

Еще недавно такое родное и спокойное поселение внезапно приобрело зловещий вид. С места, где я находился, просматривалось лишь булькающее варево Чана, да черный монолит Грани, все остальное загораживала громада Загона и разлапистый шатер Убежища.

«Актор», твою мать. И кто же это может быть? Здоровенный монстр-босс? Новый юнит? Еще какая неведомая хрень?

Мы медленно двинулись вперед, тщательно осматривая и обнюхивая каждый камень. Сердце колотилось в удивительном для меня волнении. Даже в схватке с местными тварями я не испытывал особого беспокойства. Вот уж правильно говорят: «Неизвестное страшит»…

Ха! А вот и виновник торжества! Со стороны выглядит совсем неопасно.

Невдалеке от входа в Убежища нагло расположилась небольшая юрта. Подобно моему жилищу, ее стены, из выскобленных шкур, украшали аляповатые росписи, по углам торчали закрученные рога, а над входом висел беленный вытянутый череп с массивными клыками.

Сам Актор сидел прямо под ним и невозмутимо дымил длинной, похожей на индейскую, трубкой. Дымил как паровоз! Сизые клубы медленно поднимались в небо, складываясь в причудливые узоры.

Был он стар, как сама вечность, замшел, как пень от баобаба и хмур, как грозовое небо. Его кустистым бровям мог бы позавидовать сам Леонид Ильич, а первоначальный цвет тряпья, в которое он рядился, не вычислил бы и Шелрлок Холмс.

Но главное — это был человек! Человек, твою мать! Без рогов, копыт, броневого хитина и с коричневой, а не красной кожей!

Актор Гарей Вонючий. 1 уровень.

Закинув секиру на плечо, я бодро подошел к старичку и понял, почему у него такое странное прозвище. Хотя за последние пару дней мой нос уже привык к адскому букету местных запахов, трахан от него с легкостью их перебивал. Он вообще хоть раз мылся в своей жизни? Впрочем, учитывая отсутствие воды на горизонте — вопрос скорее риторический.

— Папаша, закурить не найдется? — спросил я вынырнувшей из пучин памяти фразой.

Дедок мрачно смерил меня взглядом и вдруг рявкнул глубоким басом.

— И откуды, ты хрен облезлый взялся?

Емана рот, вот это поворот. Почему это — «облезлый»? Стало даже как-то обидно.

— А ну-ка повежливее, старый пердун, пока я тебе этой хреновиной башку не снес! — я многозначительно помахал секирой перед его носом.

Гарей вздрогнул от неожиданности и закашлялся. Поворчал, зыркая гневным взглядом, а потом, внезапно сменив гнев на милость, достал из-под тряпья потертый засаленный кисет и выудил из него небольшую отполированную годами трубку.

— Другое дело!

Я дал собачкам команду «Отбой», и уселся рядом с дедом. Тот, хитро щурясь, не торопясь набил трубку, раскурил и торжественно, держа обоими руками, преподнес мне дымящий сизым дымом агрегат.

— Прими, Владетель сего стана дар от Премудрого Гарея!

Я степенно, подстать моменту, кивнул, взял трубку, в моей лапище показавшейся игрушкой, и глубоко затянулся…

*ха-муха… Что туда этот сраный Гарей напихал?!

Я закашлялся, пытаясь выплюнуть легкие, слезы ручьем посыпались из глаз. Горло продрало, будто глотнул дыма с пожара на нефтеперерабатывающем заводе, и я даже не сразу заметил заплясавшую перед глазами надпись:

Вы заключили договор о сотрудничестве с Актором Гареем Вонючим.

Кхе-кхе…

Фух. Наконец, отпустило. Я утер слезы, и затягивать больше не рисковал. Курил трубку как сигару — набирая в рот неимоверно дерючей горечи и, причмокивая, выпускал аккуратненькие колечки. Старикан уважительно покивал сему действу.

Значит, «договор о сотрудничестве»? Интересно, и в чем же оно будет заключаться?

— Как дорога? — спросил я, щурясь на заходящем солнце.

Вереница лун почти вскарабкалась в зенит, а пейзаж принял совсем уж сюрреалистический вид. К вечеру со стороны гор набежали тучи, которые, впитав багровые лучи, окрасились, почему-то, в фиолетовые цвета. Откуда они вообще берутся, если я за все эти дни ни разу не ощутил ни единого дуновения ветерка?

— Тяжела, тяжела… Но, как говорится: Тише едешь — дальше будешь! — ответил похожий на бомжа собеседник, почесывая спутанную бороденку.

Я хмыкнул, подивясь старорусской присказке, изреченной неведомым Актором под багровым солнцем Ррана.

— Ну а откуда сам будешь?

— Не обессудь, Вождь, но коль много будешь знать — скоро состаришься!

Все еще не оставляя надежд выпытать у Вонючего Гарея какую-нибудь информацию, я спрашивал его и так и эдак, но вредный старикан лишь отделывался долбанными поговорками. Причем, если некоторые звучали точь-в-точь как в «Пословицах русского народа» Даля, то иные были явно местного разлива. На вопрос, «Какие видел страны?», запаршивевший ублюдок ответил что-то типа: «Барбахыг чует самку за три километра, но не в силах разглядеть свой хвост».

В конце концов, я оставил бесплотные попытки и со злостью вытряхнул остатки горелого табака из трубки. Пользы от Актора оказалось как с козла молока. Передо мной сидел примитивный НПЦ с непонятной функцией!

Сраные каури!

Меж тем, совсем стемнело, едва просвечивающие сквозь тучи луны почти не давали света. Такое ощущение, что стало еще жарче, чем днем. Остывающая равнина парила сухой духотой. Отдал бы оба рога за бутылочку холодного пивка… Но это было чисто психологическое хотение, жажда по-прежнему не давала о себе знать. Как и… э-э-э… отсутствовало желание отложить личинку.

— Сегодня у тебя был трудный день, Вождь, — вдруг прервал мои размышления о продуктах жизнедеятельности старик. — Ложись спать. Утро вечера мудренее.

Я в задумчивости почесал меж рогами… Уж больно хотелось хоть одним глазком взглянуть на Стратегический интерфейс… Но все-таки решил последовать совету Гарея. Сегодняшний день и в самом деле был тяжел.

Я упал на циновку, и не прошло и минуты, как отключился.

День 3.

Безымянное поселение 3 уровня.

Убежище — 1 уровень.

Чан — 1 уровень.

Яма Рабов — 1 уровень.

Загон Гончих — 1 уровень.

Еда — 28 единиц.

Мана Хаоса — 39 единиц.

Мана Крови — 36 единиц.

Тьма и холод, холод и тьма.

За последние дни я так привык к испепеляющей жаре, что кажется забыл, что во вселенной есть еще и зимняя стужа…

Озноб содрогал тело, заставляя ежиться в тугой комочек, в тщетной попытке сохранить крохи тепла. Кожа горела от лютого мороза, колотящееся о ребра сердце то и дело сбивалось с ритма. Вместо того чтобы разгонять по стынущим жилам кровь, оно наполняло их толчеными кусочками льда, вытягивающими благословенное тепло из самой души.