Водный мир - Людмила Райот Страница 11

— Фактически, да, но на континенте другие порядки. Тебе нужно поговорить с ним, Ник, и спросить разрешения плыть на его острове.

Никель глубоко вздыхает и на секунду прикрывает глаза. Перспектива обращаться с просьбой к местному царьку явно не вызывает у него энтузиазма. Он резко оборачивается в сторону мальчишек, делая страшное лицо. Гримаса таинственного, странно одетого чужеземца действует моментально: маленьких островитян сдувает, словно ветром.

— У тебя, Тимериус, это получится лучше. Вселенная, я даже не представляю, как с ним взаимодействовать! Мы из разных ячеек общества. Да ладно, ячеек! — мы просто из разных времен. Я ученый из мира будущего, а он — что-то среднее между вождем и шаманом планеты, которая из будущего шагнула в прошлое! О чем мне с ним разговаривать?

Как ни странно, я с ним полностью согласна. Дипломат из Никеля никудышный. Один лишь Тим знает, чего ему стоит проглотить шпильку в адрес родного измерения и не ответить оскорблением в ответ.

— Вы найдете темы для разговора, поверь, — он говорит спокойно, но в его глазах читается затаенный гнев. — Гереро Стронцо — тоже чтец.

Тут напрягается уже Никель. Да и у меня в животе скручивается непонятный комок волнения. Последняя наша встреча с другим чтецом — Магарони — закончилась их противостоянием, синяком, все еще красующимся на его лице, падением лифта и нашим поцелуем.

— Ну ладно. Как найти этого Стронцо?

— Он живет в самом центре, любая из улиц приведет тебя к нему. На самом доме нарисован большой глаз. Думаю, муж из мира будущего не заблудится в простецком поселке Атлантиса.

— Не заблудится, — это больше похоже на угрозу, чем на обещание.

Отделавшись от Ника, Тимериус заметно веселеет.

— Пойдем, — он заговорщицки подмигивает мне, — я покажу тебе, чем живут острова. У тебя ведь нет предубеждения против этого места?

— Эээ… — радуюсь, что хотя бы один из моих спутников не умеет читать мысли. — Нет, конечно. Главное, чтобы это было безопасно.

Тимериус хохочет в ответ.

— Самое безопасное место — рядом со мной. В любом из измерений. Запомни это, землянка, и держись поближе.

Он ведет меня в противоположную сторону от пятого причала. Мы попадаем в большой муравейник, проходя поселок чередой узких и темных улиц. Жилые дома поблизости выглядят незамысловато, напоминая добротные сараи. Их крыши смыкаются над головой, образуя второй жилой уровень. В эти переходы свет попадает лишь через глубокие колодцы, пробитые на одинаковом расстоянии друг от друга.

— Плавучие острова существуют независимо от остального мира. Они умеют не только дрейфовать по течению, но и плыть в заданную сторону. Им не страшны шторма, они сами вырабатывают электричество, опресняют морскую воду, добывают пропитание.

Он показывает на многочисленные ветряки, возвышающиеся над постройками.

— Здесь нет ни капли топлива. Ветер, солнце и волны — вот и все наши источники энергии. Я рад, что ты попала именно сюда. Моя раса очень близка к природе, но больше нигде эта связь не чувствуется настолько остро, как на островах.

Тимериус не врет. Ему и правда нравится рассказывать мне о жизни родной планеты. В его словах чувствуется море завуалированной гордости. Он соскучился по дому. Мало-помалу и во мне просыпается интерес.

— Из чего они сделаны? Этот материал не похож на металл.

— Каркас сделан из углепластика. Он легкий, прочный и долгое время не подвергается коррозии. А вот что внутри… Мало кто из местных интересуется этим. Некоторые острова очень старые. Их начали строить еще до катаклизма, когда полярные шапки таяли, и суши оставалось все меньше и меньше. На поверхности океана после затопления городов плавали тонны мусора — пакеты, пластиковые бутылки, консервные банки… всего и не перечислить. Его собирали и помещали внутрь островов. Сейчас продолжают поступать также: мы производим очень мало медленно разлагаемых отходов, и те надежно спрятаны, чтобы не вредить океану.

— То есть, остров изнутри набит мусором? Под нами — гигантская плавучая свалка?

Тимериус смеется.

— Знаешь, я не бывал внутри. И большинство жителей острова тоже. Знаю только, что тот, самый первый пластик, должен был разложится давным-давно.

Он поворачивается и смотрит на меня со странным выражением. Так, словно видит впервые. Нет, не так: словно впервые видит во мне то, чего никак не ожидал увидеть.

— Хочешь экскурсию в недра острова?

Услужливое воображение тут же рисует образ свидания (свидания? при чем тут свидание?!) посреди живописных помоечных гор, и я отвечаю атланту точно таким же взглядом.

— Нет! С чего ты взял?

Он облегченно вздыхает.

— Ты права. Удивительного хватит и на поверхности.

Мимо нас пробегает дюжина атлантов. Они перебрасываются непонятными терминами, спеша в сторону берега.

— Косяк фиори (1) в лиге от острова, — Тимериус понимает в сказанном больше меня. — Сейчас начнется охота. Посмотрим?

Мы бежим вслед за местными. Улочка выводит нас на широкую открытую площадку перед морем. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, выходит из-за облаков, постепенно раскаляя набережную. Стойкий запах рыбы, кажется, въелся в сам воздух.

В земле находится несколько больших створок: по команде главного, руководящего процессом атланта, они разъезжаются в стороны. Я осторожно подаюсь вперед, удовлетворяю любопытство и отхожу еще дальше: внизу, на расстоянии метров пяти, виднеется синева моря.

Огромная сеть, похожая на лохматый разноцветный жгут, трогается и летит в дыру, с плеском уходя под воду. Десятки пирусов, атлантийских чаек, облюбовавших трал (2) в качестве насеста, с протестующими криками взмывают в небо, но не улетают, а продолжают кружить в небе, предвкушая скорую трапезу.

Тимериус застывает у проема, вместе с остальными атлантами ожидая дальнейших действий. А потом происходит странное: солнце начинают бежать по небосводу с запада на восток. Только что оно светило в затылок, и вот уже слепит глаза, остановившись прямо напротив.

«Остров поворачивается!», — доходит до меня.

Слабый толчок, еле ощутимая дрожь под ногами, и плавучая конструкция приходит в движение. Внутри острова просыпаются, дышат, набирают ход огромные турбины, толкающие его вперед. Волны, минутой ранее лениво бьющиеся о пристани, закипают бурунами — остров быстро вгрызается в водную гладь.

— Вышли на след! — кричит мне Тимериус.

Не проходит и десяти минут, как рыбаки, оживившись, показывают на люк. Канаты, удерживающие сеть, наматываются на лебедку, все выше и выше подтягивая улов к острову. Я до боли в глазах всматриваюсь в нещадно бликующую воду, но не вижу ничего, кроме блеска. Наконец из глубины проступают очертания светлого, хаотично перемещающегося вихря. Прорезая воду разноцветными плавниками, на поверхности бьется рыба: самые верхние фиори, теснимые нижними, вынуждены чуть ли не выпрыгивать из воды.