Мара и Морок. Особенная Тень - Лия Арден Страница 11

Вероятно, Аарон прав, меня так сильно ударили по голове, что мне уже и внушать ничего не надо. Я просто сама схожу с ума.

– Агата, прости за всё это, я правда могу объяснить, – Анна шепчет тихо, с мольбой в голосе, но одновременно бросает предупреждающий взгляд на каждого стражника, что попадаются нам по пути. Те сразу опускают взгляды в пол, прекращая меня разглядывать.

Я что-то неразборчиво мямлю в ответ, единственное, что я могу, удивляясь, почему этот сон всё не заканчивается.

Сестра приводит меня на третий этаж, в просторную спальню. Здесь целых три больших окна, широкая кровать, письменный стол, шкаф, небольшой столик, окруженный мягкими креслами и туалетный столик с зеркалом. В камине потрескивает огонь и в комнате тепло, словно кто-то заранее позаботился об этом. Стены, занавески, постельное бельё, да и всё убранство в кремовых и зеленоватых оттенках. В комнате пахнет свежим постельным бельём.

– Я помню, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому приготовила для тебя именно эту комнату, – объясняет Анна, замечая, как я разглядываю занавески и вид, открывающийся за широким окном.

Я и вправду люблю зелёный, но вряд ли когда-нибудь признаюсь в этом Аарону.

Клюквенный морс. Он не мог знать, что я его люблю. Только если…

– Как много ты рассказала Аар… Александру обо мне?

Я продолжаю стоять в середине комнаты, где сестра оставила меня, пока она роется в шкафу в поисках подходящей одежды.

– Возможно, даже слишком много, – неуверенно отвечает она. – Я говорила о тебе так много, что, кажется, он начал меня ненавидеть.

«А я только и слышу: Агата, Агата, Агата! Со всех сторон, вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день!» Я думала, он говорил о Данииле и Елене, но, вероятно, он подразумевал вовсе не их.

– Или меня, – возражаю я себе под нос.

«Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата…»

Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания, когда Анна приносит мне алое платье, и я с недоумением поднимаю на неё взгляд.

– Я принесла тебе алое, сестра, не по причине того, что ты Мара, а потому что этот оттенок всегда тебе безумно шёл, – улыбается она, протягивая одежду.

– Он и вправду оживил тебя?

– Да.

– Он и вправду… – зачем-то повторяю я, но сбиваюсь, встречая ласковую и понимающую улыбку сестры.

– Да, Агата. Александр действительно оживил меня.

Из моей груди вырывается первый всхлип, когда я позволяю себе поверить в реальность, а слёзы сами льются из глаз. Я откидываю предложенное платье, тяну руки к ней. Сквозь пелену на глазах, почти вслепую хватаюсь за ее предплечья, сжимаю, трогаю, скользя вверх по её плечам, притягиваю сестру к себе и заключаю в объятьях. Кажется, так крепко, что она ахает. Плачу громко, выпуская весь ужас и горе, что копились внутри. Моё тело содрогается от новых рыданий, а слёзы впитываются в платье Анны. Она пытается меня успокоить, шепчет что-то, поглаживая по волосам и терпеливо ждёт, когда я смогу успокоиться сама. Я чувствую, что сестра тоже плачет, но тише, спокойнее, возможно, своё она выплакала ранее, пока Александр держал меня без сознания.

Я рыдаю в объятьях своей младшей и живой сестры не меньше пятнадцати минут, не зная, что делать дальше. Моё тело лихорадит, всё внутри напряжено, я едва могу успокоить хаос в голове.

Может, Аарон снова прав, и всё, что, как мне кажется, я знаю, на самом деле ложь?

– Переоденься, – говорит сестра, когда мои слёзы начинают подсыхать, а я перестаю трястись, – я должна многое тебе рассказать.

Я не возражаю, а делаю всё, что она просит. Платье оказывается достаточно простым, без корсета. Декольте, плечи и даже руки прикрыты полупрозрачным кружевом, что позволяет не чувствовать излишнюю наготу. Юбка лёгкая и прикрывает ноги до щиколоток. Анна также даёт мне сапожки, которые теперь приятно согревают ноги.

– Когда это произошло? – нетерпеливо спрашиваю я, а сестра сажает меня за туалетный столик и пытается расчесать спутанные волосы.

– Примерно три с половиной года назад, – улыбается Анна, а потом с недоумением вытаскивает несколько деревянных щепок от сломанного балдахина, застрявших в моих прядях.

Ещё одна ложь. Аарон говорил, что не нашёл могилу Анны.

– Я смутно помню тот момент… и даже первые недели, только беспокойство и страх, наполнявшие моё сознание. Я очнулась совсем одна, окружённая Ласнецовыми, спустя сотни лет и узнала, что ты давно умерла, – она пытается говорить спокойно, но улыбка полностью исчезает с её лица, а между бровями появляется морщинка. – Будучи в Ярате, Александр часто отправлял нам письма через шпионов о тебе. Рассказал, что ты на третий день уже ходила, бросала едкие комментарии и убивала упырей. Я же неделю не могла даже прийти в себя, только плакала и не знала, что мне делать. Ему пришлось много со мной возиться, чтобы привести в чувство, особенно после того, как он рассказал, как умерла ты и остальные сёстры.

Анна замолкает, но её руки продолжают монотонно распутывать мои волосы, словно только это действие помогает ей успокоиться.

– Это я во всём виновата. Если бы я послушала тебя с самого начала…

– Ирина, Кира, Яна, Лада и Лилиан… все они приняли это решение сами. Никого не упрашивали и не заставляли, – передаю я сестре слова Киры, которые когда-то успокоили и меня. Вины Анны нет, это я решила отправиться во дворец напрямую…

В зеркале встречаюсь взглядом с сестрой, вижу, что она хочет возразить, но понимая, что этот спор ни к чему не приведёт, лишь печально качает головой.

– После пробуждения я была в отчаянии, – Анна решает вернуться к первоначальному вопросу, – …только Северин и Александр помогли мне пройти через это.

Её голос смягчается при именах братьев, и я не знаю, что и думать.

– Как я поняла, вначале Александр поднял меня просто, чтобы узнать правду о моей смерти, но после не торопился возвращать обратно в могилу. Спустя несколько месяцев мы подружились с Северином. Возможно, под определённым давлением со стороны брата, Александр принял решение оживить меня. Несмотря на его дрянной характер, я обязана ему всем.

Последние слова накатываются на меня чувством вины, стыда и благодарности. Аарон оживил мою младшую сестру, а также поднял меня, подарив возможность увидеться с ней ещё хоть раз.

– Сколько тебе лет?

– Мне уже двадцать, Агата, – ласково улыбается сестра, половину моих волос она оставляет распущенными, а верхнюю половину заплетает в свободную косу и укладывает кольцами на затылке. – Я жива уже больше трех лет. Так что я теперь старшая сестра из нас двоих.

Маленькая Мара. Теперь я младшая. Морок давал мне множество подсказок.

Я всегда была старшей. Я отдавала Анне большую часть собранных в лесу ягод, потому что свою половину она умудрялась съесть буквально за мгновения, не думая о том, что удовольствие стоило бы растянуть. Я рассказывала сказки и нянчила её, когда родители были заняты. Спала рядом с ней холодными зимними ночами, чтобы нам обеим было теплее, а потом умывала лицо сестры чистым свежевыпавшим снегом, а она смеялась, но продолжала вопить, что ей холодно. Я начала обучение Мары раньше, а когда и Анна присоединилась к нам, то я стала тренироваться усерднее остальных, чувствуя ответственность за сестру, зная, что мне всю жизнь придётся её защищать. Я приготовилась к жертвам ради её счастья, была готова вновь лечь в могилу, лишь бы убедить Даниила дать Анне шанс на новую жизнь.