Черный маг - Михаил Михеев Страница 11

Я вздохнул и сел на стул. Влип, очкарик! Похоже, это никакой не сон был – со мной и впрямь разговаривал Хаос, и теперь мало того, что я подписался на тяжелое задание, так еще и с Артасом наверняка поссорюсь. Хаос Хаосом, но ни одному нормальному человеку или, в данном случае, богу не понравится, что его нагло кидают, так вот запросто меняя босса. По всему выходит, что надо мне исхитриться и задание Хаоса выполнить, и Артасу не дать понять, что я ему больше не подчиняюсь – иначе, боюсь, небо с овчинку покажется. Две высшие сущности между собой так или иначе договорятся, а меня разотрет, как песчинку, попавшую в жернова. К тому же, возможно, это покажется кому-то смешным, но Артасу и его заму я благодарен. Да, его мотивы насквозь эгоистичны, но, как бы то ни было, важен результат, а результат прост – я здесь, здоровый, бодрый, сильный. А не будь их, я так и сидел бы сейчас в кресле-каталке и думал, как мне наглую муху достать. Как бы я ни хорохорился, но это – должок, а долги я привык отдавать. И что мне прикажете делать? Как выворачиваться? Ладно, попала собака в колесо – пищи, а беги. Будем решать проблемы по мере их появления.

Сунув шкатулку в карман (странно, а в средневековой одежде нашего мира, если верить тому, что я читал, карманов не было – не изобрели), благо она была совсем небольшой, я решительно вышел из комнаты и спустился по лестнице в зал. По той самой лестнице, кстати, на которой я ночью хозяина сего убогого заведения отлавливал.

Зал был, как я и предполагал, пустым – ну да, все правильно. Еще вчера хозяин постоялого двора (как там бишь его звали? Не помню, а может, и не спрашивал) жалился мне, что постояльцев нет. Если ночью нет, то откуда им ранним утром-то взяться? Логика у меня железная, поздравляю себя, любимого, я умный человек… Блин, так и до мании величия недалеко.

Позади меня скрипнула дверь. Оглянулся – ага, вот и… Платон! Точно, вспомнил, как его зовут! Платон. Заспанный, но профессионально улыбающийся. Сейчас, при нормальном освещении и в спокойной обстановке, я смог рассмотреть его получше. Полноватый, физически крепкий мужик чуть ниже меня ростом, весит явно за сто килограммов, но шустрый, как понос – это тоже, наверное, профессиональное. В смысле, умение шустрить, а не расстройство желудка.

После легкого (каша с жареной грудинкой и кружка какого-то отвара, цветом и вкусом поразительно напоминавшего чагу – уж в этом я разбираюсь, пристрастился к ней в своей бурной, хе-хе, молодости) завтрака, который мне подала миловидная девушка, то ли служанка, то ли дочка Платона, я вернулся в комнату, куда пару минут спустя все та же девушка занесла мою одежду – сухую, хотя и нестираную. Ничего удивительного – просто не успели, хорошо хоть, высушили. Интересно, кстати, как? В воздухе влажно, так просто плотная камуфляжная ткань не сохнет. Разве что на какой-нибудь печи развешивали. Неважно, все равно сейчас выходить из дома под дождь (а он, собака, никак не закончится) и идти чуть ли не по колено в грязи…

Девушка, отдав мне одежду, улыбнулась игриво и выскользнула из комнаты. Да уж, пожалуй, если бы не спешка, можно было бы здесь и задержаться, хотя, конечно, можно будет и вернуться… если жив останусь. Что-то мне подсказывало, что для этого придется очень постараться, но дело, конечно, того стоило.

Да уж, одежда сухая, а поддоспешник-то мокрый. Само собой – он толстый, плотный, его хрен высушишь. И что прикажете делать теперь? На голое тело кольчугу надевать? Бред! Пришлось, кряхтя, надевать сырое шмотье. Впрочем, один черт, через пять минут все опять сырым будет, так что невелика потеря.

Вышел из комнаты я уже в кольчуге, с мечом на поясе и пистолетом в кармане. Но с ним я, правда, и не расставался, даже когда переоделся, просто в другой карман переложил. Платон был в зале, я подошел к барной стойке, стоя за которой он меланхолично протирал стаканы, положил на него золотую монету – небольшим (вот жмот) количеством таких денег меня снабдил Шутник – и спросил:

– Этого достаточно?

Платон молча кивнул, но по его заблестевшим глазам я сообразил, что сумма эта более чем приличная. Ну, не радуйся, сейчас я тебя еще озадачу.

– Я хочу оставить тебе на хранение свои вещи. Ненадолго, не бойся, но если что-нибудь пропадет – поверь, я бы на твоем месте повесился, это не так болезненно. Что я могу, ты уже знаешь. И еще. Лошадь здесь достать можно?

Через полчаса я уже покачивался в седле дряхлой клячи, взятой у Платона под залог двух золотых за грабительскую сумму еще в один. Меня это, правда, не слишком волновало – если я выиграю, то деньги вряд ли будут играть для меня хоть какую-то роль, ну а если проиграю – тем более. Мертвым деньги ни к чему.

Мерная езда (ну, галопом такую лошадь пускать было страшно, а рысью – жалко, поэтому пускай идет шагом), несмотря на дождь, медленно, но неуклонно вгоняла меня в состояние полудремы. Лошадь шла со скоростью пешехода, может, чуть быстрее, поэтому я не боялся упасть, хотя наездником был посредственным – так, в детстве в деревне с пацанами катался, да иногда в городе, на конной станции, брал лошадей покататься. У нас там ребята бизнес делают, катают детей по площадям да туристам иногда лошадей напрокат дают – у нас красивые места, и покататься за городом есть где. В общем, миллионов не сделаешь, но копеечка малая капает стабильно, так что молодцы ребята, да и мне самому нравится галопом да по полям! Но, увы, наездник я не блестящий, хотя уже сам факт, что в седле держаться умею, для меня сейчас, в этом примитивном мире, огромный бонус.

Хорошо, что я все же не задремал. Прямо перед лошадью, чавкая босыми ногами по жидкой грязи, вышел здоровенный, заросший черной бородой мужик. Вскинул руку, и лошадь, как ни странно, поняла его – видать, правда, что примитивные создания легко находят общий язык. В общем, встала моя кобыла, как вкопанная, и я, качнувшись от смены скорости, окончательно проснулся.

– Ну что, мил человек, слезай – приехали. Да ты слезай, слезай, не бойся – походи ножками по землице нашей грешной. Напоследок…

А, это, похоже, те самые разбойники, про которых мне Платон рассказывал. Смотрю на мужика, потом оглядываюсь вокруг – ну да, все верно, не один он, поэтому и держится так уверенно. Позади него на дорогу выползли еще четверо, вооруженных чем попало, от дубины до неплохого на вид меча. Если чернобородый не дурак (то, что он не трус, и без того ясно, иначе не выбрал бы себе работу с риском, да и навстречу воину первым не вышел), то в кустах сидит кто-нибудь с луком или арбалетом, хотя, может, и нет – все-таки очень сыро, тетива должна моментально размокать. Я, конечно, могу и ошибаться, но что-то такое я слышал, жаль, не интересовался специально.

Ну ладно, думаю, давайте поиграем. Неловко слезаю с лошади, слыша ехидные смешки разбойников, и это меня вдруг разозлило. В общем, когда я к ним повернулся, в руке у меня уже был пистолет, и он, как оказалось, вполне действовал. Во всяком случае, чернобородый умер мгновенно, и лег в грязь совсем как живой, только с аккуратной круглой дырочкой между глаз. А пистолет выстрелил, кстати, очень негромко, и никто даже не понял, что случилось – я стрелял от пояса, и никто не ассоциировал здесь пистолет с оружием.