Шаман - Дэлия Мор Страница 11

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спрятаться зимой сложно. Я только вышла наружу и сразу же увидела тропинки шагов. Поблизости никого нет, следов крови, вспаханных сугробов после драки тоже. Шаман степенно удалился мимо туалета на пригорок. Ладно, если не окоченею на ледяном ветру, то найду. Ноги на каждом шагу выскакивали из валенок, а когда возвращались обратно, утопали в голенище выше колен. Не сгибались поэтому. Я шла, как Терминатор с ржавыми шарнирами. Устала жутко и промочила потом еще одну рубашку. Изга будет злиться. Увидит меня и заорет на всю тайгу: «Ирина! Я же тебе сказал оставаться в избе!»

За холмом неожиданно вырос гигантский дом, я аж присвистнула. Ничего себе дворец! Два полных этажа и мансардные окна на крыше. Фундамент настолько высокий, что подвал тоже имелся. А я спала в одноэтажном бревенчатом музее и «до ветру» ходила на улицу. Кто здесь жил? Где шаман?

— Изга, если вам что-то будет нужно, не стесняйтесь, звоните, — звонко сказала женщина, а я, как воровка, застуканная на месте преступления, прижалась спиной к стене. Вдруг не заметят? Сердце стучало, аж пульсировало, в глазах ненадолго потемнело. Я шагнула чуть дальше и увидела широкую спину Изги в тулупе.

— Сандара, ты бы не ездила ко мне больше.

— Почему? — тихо спросила она дрожащим голосом.

Я эти переживания и страх узнала бы из тысячи, не напрягаясь. Мужчины стараются отказывать деликатно, подстраивают ситуацию так, чтобы женщина стала инициатором, но не всегда получается. Влюбленные девушки не желают слышать нет. Они теряют гордость, плачут, кричат, обещают все, что взбредет в голову, лишь бы остаться.

— Я вас чем-то обидела?

Нет, ты просто надоела. Повзрослеешь, поймешь. А зря я, оказывается, половое воздержание Изге приписывала. Крыл деревенских коровушек направо и налево, как бык-осеменитель. Натурой за услуги брал или просто так? Здоровья ради? Быстро управился, кстати. Раздевал хоть или раком в коридорчике поставил и поимел? Я не понимала, почему так сильно разозлилась. Какое мне дело? Еще одной идиоткой попользовались и выбросили. Впопыхах. Наврав с три короба в том числе мне. «Ирина, тебя хотят убить! Накройся одеялом с головой и не высовывайся». А то что? Якутская пассия увидит соперницу, разведет сопли и долго не уйдет? Кинется на меня со словами: «Сучка ты крашенная»? Что случилось бы? Чего он так боялся? Аж кричал: «Это мои гости!» Твои, твои. У тебя таких баб, видимо, тонны. Запутался в них, не знал, какая придет?

— Ты ни в чем не виновата, — скорбно ответил шаман. — Но посторонним людям этого не объяснить. Я не хочу скандала. Твой муж не дурак, он будет ревновать. Ты хоть представляешь, как подозрительны твои поездки ко мне?

Какие страсти, боже! Она еще и замужем! А якутский простофиля, значит, рогами крышу юрты пробивает? Давно ли? Нет, ну Сандару понять можно. Деревенские ухаживать не умеют, а у Изги речь поставлена и язык подвешен. Лапшу он на уши обязан вешать профессионально. Глазом не успеешь моргнуть, как ноги расставишь. «Изга Шаманович, я ваша на веки». И трусы хоть выжимай.

— Мне плевать на Олега, — всхлипнула якутка. — Пусть думает, что хочет. Всю душу вымотал.

— Сандара, нет. Так нельзя. Сломать просто, сложно построить. У вас семья…

— Нет! — закричала она. — Не хочу, надоело! Я врала вам, я никогда его не любила. Вышла замуж, потому что позвал. Семь лет, как в Аду, каждая ночь — пытка. Да я видеть его не могу! Детей хотела, думала в них себя найти, сердце успокоить, но ничего нет! А я любви хочу. Разве я прошу слишком много? Обычного счастья… С вами…

— И ты готова изменить мужу? — сухо спросил шаман. — Вот так запросто?

Сандара замолчала. Мне показалось, я чувствовала, как она дрожит. Больно стало. Желание язвить и злиться пропало напрочь. Я слышала в словах шамана чужое эхо. Голос толпы. «Изменить. Шлюха, шлюха».

— Да, — твердо ответила Сандара и вытерла глаза рукавом. — Готова. Я уже изменила. В мыслях. Полгода страдаю, сны сняться. Я все обдумала. Развестись хочу и жить с вами. Я бы готовила, убирала дом, заботилась о вас. Я люблю…

— Ты не знаешь меня, — холодно ответил Изга. — Что будет, если сломаешь семью, а потом разочаруешься?

— Я знаю, — упрямо закивала якутка. — Я знаю, какой вы человек. Год общаемся, этого достаточно. А все мелкие недостатки легко можно вытерпеть. Вы храпите по ночам? Разбрасываете по дому носки? Ерунда. Мне хорошо с вами и это главное.

Гордости нет, разума нет, только собачья жажда не расставаться с хозяином. Скулить будет и вилять хвостом, пока Изга не прогонит палкой. А он не позволит ей остаться. Приговор уже вынес. «Изменница. Шлюха». Я прижалась к стене и не дышала. Сандаре до пропасти оставался один шаг. Она его сделала.

— Пожалуйста, Изга, — прошептала якутка и поцеловала шамана.

Меня всю перекрутило внутри. Я понимала, что он прав, я переживала за нее, но где-то среди яркого взрыва эмоций тонкой лентой тянулось собственное сожаление. Шаман не свободен. Вокруг него чужие женщины, они заявляют на него права, виснут на шее с поцелуями. Где-то может быть есть госпожа Извольская. Одна или несколько бывших. Любовницы, интрижки, случайные знакомые. Он не свободен. Сам кого-то любил, с кем-то спал и выдерживал такие сцены. А меня просто не было. Еще один мужчина, прошедший мимо и не запомнивший моего лица. Я для него — пустое место. Вылечит и забудет.

— Уходи, Сандара, — тихо попросил шаман. — Пожалуйста.

Я отвернулась, проехав бедром по стене, и с трудом разжала замерзшие пальцы. Каждый шаг обратно к избе эхом отдавался в голове. Глупое сожаление, что не мой мужчина. Странное и не правильное. Я расклеилась после аварии, стала слишком чувствительной. Трагедию нашла там, где ее нет и быть не может.

— Ирина, — позвал Изга в спину, я не расслышала с первого раза и продолжала идти. — Ирина, стой!

«Ты чужой и никогда моим не будешь». Спокойно нужно принять это. Как данность.

— Да, — ответила я и остановилась.

4.2.

Метка потеплела и снова наполнялась силой, хотя только что почти исчезла. Значит, не в избе дело. Не в амулетах, разложенных по углам и висящих на стенах. Ирина вышла из укрытия и почти спаслась от смерти, но потом вернулась на прежнюю тропу.

— Что ты почувствовала? — спросил шаман, облизывая обветренные губы. — О чем думала?