От войны до войны - Вера Камша Страница 11

– То есть? – подался вперед Эпинэ.

– Государь, выслушайте меня. Я слежу за Олларом с начала войны, и, мне кажется, я его понял. Бастард – отменный боец, замечательный вождь, сильный политик, но он не полководец…

– Не полководец?! – Алан не поверил своим ушам. – Бездомный не проиграл ни одного сражения, он начинал с десятком человек, а сейчас с ним армия.

– Это только подтверждает мои слова. Оллар – вождь, ему верят и за ним идут. В королевстве много обиженных и недовольных своим положением, а Франциск умеет и подчинять, и очаровывать. Если он окажется на троне, то сумеет сговориться и со знатью, и с церковью, и с простонародьем и станет сильным королем, но как военачальник он глуп, хоть и не понимает этого.

– Рамиро! – Серое лицо Эрнани порозовело. – Что вы хотите сказать?

– То, что маршал Придд, граф Гонтский и иже с ними воюют еще хуже бастарда. Он – та самая ящерица, которая среди черепах сойдет за коня, но он не конь! Франциск воюет по старинке: не было ни одной ловушки, в которую он не попался. Герцог Эпинэ у Аконы доказал, что марагонца можно бить. Только бездарность Придда не позволяет бастарду понять, что его предел – кавалерийский полк, а еще разумнее ограничиться турнирами и забыть о настоящей войне. И это наше счастье! Если Бездомный Король поймет, что не умеет воевать, он быстро найдет тех, кто будет водить его армии, а сам станет драться в первых рядах, вызывая всеобщий восторг.

– Что ты предлагаешь? – Эпинэ схватил Рамиро за руку, забыв даже о присутствии Эрнани.

– Бросить все на кон и выиграть войну, – твердо произнес кэналлиец. – Не поручусь, что у нас получится, но терять нам нечего.

– У вас есть план, герцог? – Голос короля дрогнул.

– Есть, Ваше Величество. Сначала нужно развязать себе руки. Бастард предлагает желающим покинуть город. Выгоните взашей ненадежных и заставьте уйти семьи.

– Семьи? Наши жены поклялись разделить участь своих мужей.

– Участь, но не бой! Пусть уходят. Оллар решит, что в крепости остаются смертники, и пусть его. Женщин с детьми он не тронет. Франциск думает о том, как станет править, он захочет переженить своих любимцев на знатных талигойских вдовах. Бездомный Король жесток, но играет в справедливость, иначе он бы меня не отпустил.

– Что мы будем делать, когда отправим женщин и предателей?

– Отобьем штурм – на это нас еще хватит – и бросим жребий. Кто-то и впрямь останется умирать. Затем я захвачу Ржавый форт, вырежу тех, кто там засел, мы перейдем реку и сожжем мосты, а дальше…

– Гальтара? – подался вперед Алан.

– Да. Я для вас чужак, полукровка, но я знаю, что талигойский король в Гальтаре обретает особую силу.

– Это так, – медленно произнес Эрнани, – Гальтару защищает сила Четверых, но мы приняли новую веру и поклялись отказаться от старых суеверий.

– Но суеверие ли это? – Алан видел, что кэналлиец прав. Если Четверо – сказки, они ничего не теряют. Гальтара – сильная крепость, для ее обороны нужно не так уж и много людей, а горная Талигойя все еще верна своему королю. Если ж вдруг в древней столице король обретет легендарную силу, и того лучше. Да, их назовут отступниками, ну и что? Зато они победят!

– Рамиро, – вступил Эпинэ. Повелитель Молний всегда рубил сплеча, для него чужак-южанин, нашедший выход из ловушки, стал своим. – До Гальтары еще нужно дойти.

– Дойдем, – твердо сказал Рамиро Алва, – южная армия Франциска не разбита только потому, что никому не пришло в голову это сделать.

– Их в три раза больше, чем нас!

– Возьмите тридцать мышей и спустите на них пятерых котов, – пожал плечами кэналлиец. – Если понадобится, я разобью Колиньяра, но проще его обмануть и заставить ловить собственный хвост.

– Вы все продумали, герцог, – слабо улыбнулся король.

– Кроме одного, – жестко сказал Алва. – Люди Чести не пойдут за полукровкой, а маршал Придд не станет меня слушать. Встаньте во главе армии, Ваше Величество, или смените маршала на того, кто видит дальше своего носа.

– Разрубленный Змей! – вскинулся Шарль. – Этого мерина давно пора на живодерню, а он все еще задом вскидывает.

– Держите себя в руках, герцог, – прикрикнул Эрнани, и Алан порадовался, что король очнулся от апатии. – Алва прав, я завишу от Высокого Совета. Вас трое, и один сам называет себя чужаком. Мы можем убедить фок Варзова, Савиньяка и старика Дорака. Тогда с учетом королевских голосов [13]нас будет десять против семи, но маршалом Алве не стать. Алан, я отдам жезл вам.

– Будешь царствовать, но не править, – ухмыльнулся Эпинэ, – Рамиро…

– Погодите, – Алва вскочил, проверяя, как ходит в ножнах меч, – кажется, я слишком долго думал…

Кэналлиец оказался прав – вбежавший оруженосец прерывающимся голосом доложил о бунте. Гайифцы решили сменить хозяина.

– Вот и все, – Эрнани словно бы погас, – бороться с судьбой невозможно.

– Невозможно с ней не бороться, – Алва отцепил и бросил меч, скинул котту и теперь стаскивал с себя морисскую кольчугу.

– Герцог, что с вами?

– Ничего. Эпинэ, шли бы вы на стены. Надеюсь, Цитадель под охраной.

– Сегодня на стенах Михаэль.

– Лучше, чем все остальные, но хуже, чем вы. Прошу простить, Ваше Величество, мне надо отлучиться.

– Что вы задумали?

– Вытащить Придда из лужи. – Кэналлиец рывком распахнул окно, выходящее на реку. Данар горделиво нес свои воды к порогам, и до противоположного берега было безумно далеко. – Подниму своих людей.

– Вы с ума сошли!

Алан был полностью согласен с королем. Вплавь миновать захваченный гайифцами Старый город и выбраться из реки над самыми порогами… Такое могло прийти в голову лишь безумцу.

– Я хорошо плаваю, господа, – Рамиро вскочил на подоконник, – Алан…

– Да?

– Нет, ничего… До встречи.

Часть третья

Да я-то уже не я,

И дом мой уже не дом мой…

1

Эту ночь Алан Окделл запомнил надолго. Гайифцы были умелыми воинами и знали, чего хотят. Захваченный ими Старый город находился между Цитаделью и Новым городом, за стенами которого располагался вражеский лагерь. Замысливший предательство капитан Фариатти рассчитывал овладеть мостом через ров и ворваться в Цитадель, одновременно пробив коридор через Новый город к Мясным воротам. План был хорош, а маршал Придд в очередной раз доказал свою полную бездарность. Он умел и любил вешать бунтовщиков или же тех, кого почитал таковыми, но настоящий бунт прохлопал. К счастью, стоявшие у ворот люди Савиньяка и распоряжавшийся на стенах Цитадели Михаэль фок Варзов не сплоховали.