Два полюса - Вера Окишева Страница 10

- На что обмен? – не поняла, если честно.

Солдат пожал плечами и, отцепив мои пальцы, присоединился к остальным. Я передумала идти к дяде. Вернулась обратно.

Отец в окружении подчиненных стоял напротив лацерта, не заходя в камеру.

- Обмен состоится через час. Никаких резких движений. Вы будете следовать инструкциям, в противном случае мы будем стрелять на поражение.

Тяжело облокотившись о стену, внимательно слушала, пытаясь понять, кого так сильно хочет вернуть наше правительство. Это впервые, когда лацерты пошли на переговоры.

Пленник молчал, чуть склонив голову, пристально изучал отца. И адмиралу это не нравилось, я это видела по его лицу. Даже в профиль, но я отмечала тень недовольства на нем.

- На этом все, - закончив отдавать распоряжение, адмирал, наконец, обратил свой взор на все еще лежащего на полу Дэна. Никто его даже не собирался оттащить подальше, чтобы не мешал адмиралу.

- Уберите его в камеру. Пусть полежит, подумает перед расстрелом, что приказы мои не обсуждаются, а выполняются.

И тут я запаниковала, зная отцовскую привычку выставлять меня на посмешище. Надо было сразу уйти, а сейчас он опять увидит меня и обязательно придумает каверзу, обязательно придумает.

Адмирал поравнялся со мной, нервно ожидающей его, и опять молча прошел мимо. Я не поверила своему счастью. Я даже дыхание задержала, и теперь медленно с облегчением выдыхала.

Что-то было не так. Отец чем-то был сильно обеспокоен. Нет другого объяснения его странной задумчивости, раз даже меня не заметил. Дождавшись, когда сопровождение адмирала пройдет, обернулась к пленнику, который смотрел на меня, чуть улыбаясь. Он улыбался мне.

Почему меня не отпускает мысль, что лацерты решили играть «ва-банк». А мы идем по их сценарию. Я понимаю, что всего лишь рядовой капитан, а не стратег, но во мне все было против того, чтобы идти в расставленную ловушку.

Меня пугала власть, которую показал мне лацерт. И главное, рассказать о ней я никому не могла. Иначе попаду под трибунал.

Развернулась и пошла прочь от странного врага. Нога ныла нестерпимо, нужно срочно попасть в медблок, пока не стало слишком поздно.

Глава 4. Предательство.

Дядя Майкл не ругал меня в своей обычной манере. Не в этот раз. Но когда бинтовал, пообещал гипс наложить, чтобы неповадно было ослушиваться его наставлений.

- Им же никто не пользуется уже, - рассмеялась в ответ, следя, как сноровисто работал родственник. Седая голова качалась в такт движениям рук. От него исходил приятный мускатный аромат, который я помню с детства, его не мог заглушить противный запах лекарств.

- У меня есть в запасниках. Не будешь слушаться, мумию из тебя сделаю. Будешь лежать у меня и не шевелиться. Так что потерпи и полежи до завтра. У тебя же рейд.

- Можно, я на Кэс посмотрю.

- Можно. Иди в третье хранилище. А я пока найду для тебя каталку.

- Может, не надо? – жалобно состроила глазки.

Только с дядей я могу позволить себе быть слабой женщиной. Только с ним. Он очень любил меня баловать.

- Надо, милая. Надо, - подарил одну их своих усталых, но невероятно ласковых улыбок. - Беги к подружке. Я ведь быстро. Не успеешь доковылять.

Дядя Майкл вышел из перевязочной, а я попробовала встать на ногу. Нет, все равно бегать еще не могу. Прав родственник, надо в кровать. До хранилища еле доковыляла, останавливаясь передохнуть.

В маленьком, покрытым инеем изнутри окошке Кэс было плохо видно. Бледная кожа, подсвеченная синими лампами, пугала трупным цветом. Но монитор уверял, что Кэс жива, просто в анабиозе.

- Прости, - прошептала, положил руку на окно.

Мне было стыдно, что я не успела. Ведь всего несколько минут, и, возможно, я бы сумела уберечь ее.

Корила себя, пока не пришел дядя, подталкивая впереди себя коляску для пациентов. Я страдальчески застонала.

- Давай, Салли, садись. Иначе точно гипс наложу.

Угроза подействовала, и я безропотно опустилась в кресло, с облегчением вытягивая ногу.

- Болит?

- Да, - призналась, потирая колено.

- Утром проверю. Если не пройдет, то никуда не отпущу. Все равно не сможешь управлять звездолетом, - пообещал дядя.

Вез он меня очень ровно, словно я фарфоровая кукла. В лифте сетовал на то, что если командование не пришлет медикаментов, то придется вернуться к устаревшим методам оказания медицинской помощи. И все эти вопросы должен решать именно он. И вообще, командование должно было понимать, что война изнуряет Федерацию. Старые лозунги «Все на фронт» не годились. Капиталисты зубами держались за свое имущество и не собирались работать без прибыли. А прибыли эта война и не приносила.

- Лацерты не идут на мировую. Эх, надо было нашим соглашаться, когда они это сами предложили. А теперь вот изнурительная война. Словно лацерты специально ждут, когда мы ослабнем, чтобы добить нас.

- Ну, в командовании умные люди. Я думаю, договорятся. Ведь и у лацертов большие потри.

- Да какие потери! – вскричал дядя. - У них такая регенерация! Им же надо в голову и в сердце стрелять, чтобы наверняка!

- Да, ты прав, - согласилась я с ним. Лифт остановился на жилом уровне. Возле дверей его поджидали солдаты. Заметив меня, отдавали честь, здоровались как со мной, так и с дядей. Глядя на этот муравейник изнутри и не скажешь, что у нас идет война. Все заняты своими делами, решали свои проблемы, основная из них была - поиск провианта.

Дядя довез меня до каюты и ввел код, который знал, так как не раз меня сюда доносил в бессознательном состоянии.

Отец всегда до изнеможения доводил меня тренировками, пытаясь воспитать во мне лучшего из своих солдат.

- Ну вот и приехали, - возвестил дядя Майкл останавливая кресло-каталку. – завтра загляну. А ты ложилась бы спать.

- Выспалась.

- Я так и знал, - с этими словами он достал из кармана инъектор и под мои вопли ввел снотворное.

- И поспишь и восстановишься немного.

Оставшись одна, поняла, что ничего другого мне и не остается. Разделась, повесила форму в шкаф и забралась в кровать.

Лекарство действовало безотказно, но после него во рту сухость и в голове муть. Сомкнув веки, я вдруг отчетливо увидела тяжелый взгляд лацерта с расширенными зрачками. Он притягивал, подчинял, погружая во тьму.

***

Проснулась от близкого звука выстрела. Подскочила на месте, шатаясь. Я не сразу поняла, что стою, придерживаясь рукой о стол. А рядом в кресле сидит отец. Подняв взор, в ужасе разглядывала месиво, что осталось от его головы. Разрывной заряд! Мою руку оттягивал бластер. Мой табельный. Отступая назад от стола, я все пыталась сложить картинку воедино, но не получалось. В руках бластер. У меня есть разрывные. Вот сидит мертвый отец. У него нет полголовы. Я рядом. Бластер в руке... Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались вооруженные солдаты.