Наместник - Виталий Останин Страница 10

– С тобой… – Короткая переглядка с Теданем. – С вами все в порядке?

Здравый смысл гомерически захохотал. Глеб с Алмазом внезапно заинтересовались содержимым своих сумок. Лазерный луч из глаз старшего Обоя перерезал меня пополам, попутно разнеся в пыль часть vip-зала. А вот Василий, этот мелкий и незаметный парень, смотрел на меня с одобрением. Он и Линь.

Мягко, но с такой властностью, сопротивляться которой не смог бы ни один мужчина, она слегка сдвинула старшего брата в сторону.

– Я… Мы не пострадали, Игорь. Благодаря тебе.

Короткий миг мы молча смотрели друг на друга, и по этому невидимому оптоволоконному каналу высокой пропускной способности летели гигантские пакеты информации. Затем женщина опустила глаза, продемонстрировав приличествующую ситуации краску на щеках, и отступила за спину брата.

– Давайте собираться, – выдавил я пересохшим горлом. И, борясь с искушением поставить между собой и Теданем защитную сферу, направился к выходу.

Мягкие диваны вдоль бортов, лакированное дерево столиков и подлокотников, картины на стенах – наше средство передвижения поражало воображение. Я и представить не мог, что пространство в самолете можно организовать с таким комфортом и уютом. И этот прохладный воздух с едва уловимыми нотками пихты, текущий из кондиционеров! Натуральная квартира на колесах и о двух крыльях!

На некоторое время созерцание этого великолепия отвлекло меня от мыслей, связанных со сценой в зале. Но через пару минут они вернулись во всеоружии и обрушились на меня морским прибоем. Чтобы не выглядеть в глазах своей команды свихнувшимся, я уселся в кресло в хвосте салона, вывалил на стол инструкции своей дипломатической миссии и принялся изображать их внимательное изучение. Может, кто-то и удивился бы, с каким упорством я читаю первый абзац первого листа на протяжении десяти минут, но, к счастью, внимание команды было поглощено самолетом. А меня все не сговариваясь решили оставить в покое, понимая сложность предстоящих переговоров с наместником Гуандуна.

Строчки висели перед глазами мутным нечитаемым серым пятном, в то время как тяжелая пехота здравого смысла огромными алебардами крушила легкую кавалерию гормонов и самомнения.

«Глазки строить? Антошин! Серьезно? Это что, придурок ты этакий, курортный роман тебе? Хвост распушил!»

«Между прочим, первой знаки внимания начала выказывать Линь!»

«Да какая разница! Она берсерк! Из Маньчжурии! А вы летите на задание! Сам-то хоть понимаешь, что романтика тут не к месту?»

«Что ты мелешь! Какая романтика? Где ты ее увидел? Обычный флирт между мужчиной и женщиной! Просто флирт, и ничего больше!»

«Она привлекательная женщина…»

«Ну это да!»

«Значит, она тебя заинтересовала!»

«Вот только не надо натягивать мнение на факты. Дело не в Линь…»

«А в ком? В тебе?»

«Слушай, меня сейчас кто угодно заинтересовал бы! Нормальных отношений у меня больше полугода не было, а что касается женщин…»

«Полтора месяца!»

«Я, кстати, тоже в курсе! Не надо тут старика Зигмунда изображать!»

«Но ты сможешь держать себя в руках?»

«Нет, блин! Я наброшусь на нее прямо в самолете! Хватит нести пургу! Конечно, я смогу держать себя в руках! И подольше, знаешь ли, периоды были!»

«Да в курсе!»

«Ну и заткнись тогда! Не мешай готовиться! Я из-за тебя ни строчки прочесть не могу!»

«Все, ушел. Но на будущее – давай без выпячивания груди и распускания хвостов. Ладно?»

«Вали уже!»

Как сказал кто-то умный – пока у меня есть я, я не пропаду! Вот уж точно! За последнее время я так навострился вести беззвучные диалоги – с кем-то обсуждать происходящее было нужно, – что иногда даже всерьез опасался за свое душевное здоровье. А ну как у меня на этой теме раздвоение личности разовьется? Хотя читал где-то, что если я способен об этом мыслить критически, то угрозы вроде нет. Пока. Это не голоса ведь, а просто способ обработки информации. Я гуманитарий, мне так удобно!

Ладно, к чертям здравый смысл и к чертям гормоны. Есть и поважнее дела. Что там, блин, написано на первом листе?

Ну и, разумеется, я задремал. Главное, что почти никогда не спал в самолетах, хотя, когда в Москву летишь почти восемь часов, сам бог велел. Ну, только если пьяным вдрызг. А тут лету часов на пять, а меня сморило. То ли из-за чтения скучных бумаг, то ли от нервов – поводов-то в достатке! Не суть. Главное, что заснул. Но как-то странно так. Бывает, когда днем ляжешь минут на двадцать после сытного обеда – проваливаешься в сладкую такую дрему, где реальность путается с видениями, слышны звуки дома и голоса созданных воображением людей. Самые интересные сны, кстати, так выходят. Правда, и самые бредовые.

Вот и сейчас похожим образом было. Я слышал гудение двигателей самолета, едва различал голоса своих спутников, даже, кажется, видел сквозь прикрытые глаза бежевый пластик обшивки салона и кусочек закрытого шторкой иллюминатора. Но при этом смотрел сон. Очень реалистичный сон. И в нем я был монахом. То есть монах как бы был сам собой, звали его Экхартом, и был он немцем. А я у него… Не знаю… будто в голове сидел! Чувствовал то, что он чувствовал, ощущал его тело. И слышал его мысли, ко всему прочему!

Сначала меня это напугало. Вспомнился последний перенос сознания из своего родного тела в тело двойника, и проводимая параллель мне не понравилась. Тогда я тоже будто соседом в Игоре был: все видел и слышал, но без доступа к рычагам управления. Одновременно я был и собой, и настоящим обер-секретарем. Хотя нет. Тогда я мыслей его не слышал, но общий эмоциональный фон различал. А сейчас – полное погружение! Ви-ар без всяких модных самсунговских очков!

В общем, я решил было, что меня сейчас по сложившейся доброй привычке отфутболит в тело немецкого монаха. Чего я не желал абсолютно! Я тут только жизнь отстраивать начал – не надо меня в Германию, да еще в келью! Что за манеру вообще взяли моим сознанием швыряться, как мячиком! Некем больше поиграть, что ли? Чемпионат мира у кого-то? Но спустя пару условных минут сна я как-то сообразил, что ничего подобного не происходит. Не переносит меня в монаха. Так же гудел двигатель самолета, так же трепались друг с другом члены моей команды. И меня из тела неведомая сила не тащила. Просто снился сон, в котором я был майстером Экхартом.

Осознав, именно осознав, что нахожусь в безопасности, я наконец расслабился и полностью отдался видению. Стал майстером Экхартом из Эрфурта. Еще мелькнула напоследок мысль, что нехилые можно сделать деньги на такой вот услуге – кино полного погружения. Мелькнула и пропала, сменившись мыслями немецкого монаха. Который отчего-то не хотел открывать глаза…

…Открывать глаза, чтобы снова увидеть изученный до мелочей серый каменный свод кельи, – это было сложнее всего. Не потому что мне опротивело место проживания. Или, точнее сказать, заточения на неопределенный срок, возможно, до конца моих дней. Я был непритязателен, и монастырская келья, равно как и монастырский быт, монастырская еда и монастырский устав меня полностью устраивали. Предложи кто прямо сейчас оставить обитель в Эрфурте и перебраться куда-то поближе к центру, скажем, в Рим, – я бы долго колебался, прежде чем принять решение. И не факт, что ответил бы согласием.