Книжный Дозор - Аркадий Шушпанов Страница 10

– А как же оборотни? Вампиры? Они же не могут себя контролировать… малыши, например… – Анна изучала глубокие старые царапины на подлокотниках, оставленные когтями невольных гостей кабинета.

– А здесь наука тоже не стояла на месте. – Дмитрий разливал напиток по чашкам. – Вампирам специальную сыворотку колют на основе так называемого коктейля Саушкина. Она резко притупляет ломку. Позволяет даже возрастные кризы проходить без живой крови. С оборотнями тоже занимаются, у них группы, тренинги каждую неделю. У нас теперь даже школьный психолог есть! И не какой-то балабол, а настоящий профи. Целитель, наркоманов в обход Договора вытаскивал. Темные его на живца поймали и предъявили, а Светлые с Инквизицией договорились и сослали к нам, в глушь.

– Вы волшебник. – Голубева вдыхала аромат над чашкой, словно делала ингаляцию.

– Станешь тут… – Дмитрий уселся за свой письменный стол. – Я сейчас на работе, потому и могу чудесатить. Мое-то взыскание не на десять лет, как у некоторых, а на двадцать.

Чашка в руках Анны звякнула о блюдечко. Дреер невольно заметил, как расплывается в ее ауре клякса вины.

– Сахар? – широко улыбнулся он, будто внезапно спохватился, что забыл предложить.

– Нет. – Анна помотала головой.

– Знаешь, что самое неприятное? Меры безопасности – это, конечно, хорошо и даже прекрасно. Только у нас почти никто больше и не пытается ничего нарушать. Ни хулиганов, ни стычек Темных со Светлыми. О чмошниках никто не слышал много лет. И не только потому, что мы, как что не так, – за шкирку и в это кресло. Не интересны стали всем такие игры. Ладно – враждовать, дружить меньше стали. Сидят в социалках, играют в сети. Их перевоспитываться направили, а они как будто из дома не уезжали…

Дреер немного покривил душой. В школу уже мало кого присылали перевоспитываться. Несмотря на ряд инцидентов в прошлом, обучение здесь стало весьма престижным для Иных. Тех, кто окончил с отличием, охотно принимали в Дозоры, подтянуть их в плане магии было уже простой задачей. Кое к кому присматривалась даже Инквизиция. Особенно к тем юным хакерам, кто пытался, и временами небезуспешно, преодолеть магические защиты Ярова.

Но со времен «мертвых поэтов» в школе больше не было бунтарей, ниспровергателей основ, исправителей несовершенного мира. Школа от этого, наверное, выигрывала. А вот сам Дреер – нет. Он и признаться-то в этом никому не мог.

Дрееру стало некого спасать. Лихо как-то еще давно сказал ему, что Дмитрий привык к «педагогическому экстриму». А теперь он делал то, что положено, – надзирал. В Царскосельском лицее, помнится, надзиратели были самыми презренными из работников. Правда, когда Дмитрий поделился этими соображениями с Лихо, тот резонно отметил, что и лицей прославился лишь первым выпуском.

– Дмитрий Леонидович, – Анна выдернула Дмитрия из потока мыслей, – вы же меня не просто так сюда привели, кофе угостить. Я тоже должна или подать прошение о помиловании, или отказаться. Как ребята?

– С тобой все сложнее… – Словесник полез в верхний ящик стола и вытащил копию прорицания на «мертвых поэтов». Пододвинул к Анне. – Если хочешь, прочитай. Их выбор был очевиден. Кое в ком я сомневался… не буду говорить, извини. Но все проявили командный дух и школьную солидарность.

– Просто они остались людьми… – Анна пробежала глазами бумагу.

– Они остались Темными. Хотя сами этого не поняли. Они выбрали то, что лучше для них лично. Не скрою, мы с Доктором их к этому подвели, причем не сговариваясь. Я был бы совсем никудышным преподом, если бы не хотел, чтобы они поступили именно так, а не иначе. Но все захотели быть рядом с Иными, получать преференции. Подозреваю, даже не будучи бессмертными, они меня переживут…

Дреер опять не договорил, бессовестно пользуясь тем, что Анна не может увидеть его ауру. Он хотел, чтобы все бывшие «мертвые» отказались. И они отказались. Но еще он ждал бунта. Вроде того, какой устроил когда-то Доктор Вамп и стал навеки проклятым. Стал не ради бессмертия и не ради самого себя, что бы там про него ни думал Сумрак, сотворивший метаморфоз.

Вряд ли «мертвые поэты» разучились бунтовать или протестовать. Просто они выросли.

Плох тот учитель, который не мечтает, чтобы его переросли ученики. Чего тебе еще надо, наставник Дреер?

– Не бессмертные, – сказала Анна. – Зато живые.

Не нужно было читать мысли, чтобы понять, о каком бывшем вампире она сейчас думала.

– А с тобой все сложнее, – повторил Дмитрий. – Строго говоря, ты не переставала быть Иной. Ты разделила себя на две неравные половинки – человеческую и нечеловеческую. И вторую подарила Кармадону, он же Дункель, он же Тот, кто никогда и ничего не отдает обратно. Кстати, не исключено, что он сейчас может нас услышать. Странно, если тут нет каких-нибудь скрытых от меня инквизиторских «жучков».

– Здравствуйте! – неожиданно произнесла Анна в пространство. Взглянула на Дреера и прыснула: – На всякий случай…

– Так что твою Тень не вернут в любом случае. Еще никто не пытался вводить в Сумрак Иного, у которого отрезана его Иная часть. Тем не менее аура у тебя незавершенная, с разрывами, следовательно, инициировать возможно. Если тебя помилуют, скорее всего будет одно из двух. Вариант первый: после повторной инициации ты не восстановишь способности толком. Будешь на грани, почти как сейчас. Сможешь только очень простые вещи, например, отличить Иного от обычного человека, Светлого от Темного. Вариант второй: как говорит Доктор Вампир, нельзя обмануть Сумрак. Он сохранил отпечаток твоей личности. Ты опять станешь тем, кем была. Джинном класса «эго». Исполнителем своих желаний. И тогда тоже одно из двух. Или твоя Тень, которая у Кармадона, исчезнет, Сумрак восстановит равновесие. Или он даст тебе новую, а ту не тронет. И я вовсе не думаю, что Кармадон согласен упустить ценный артефакт – хотя бы и гипотетически.

Дмитрий замолчал, как будто ожидая, что через Сумрак долетит: «Правильно думаешь!»

– И?… – спросила Анна.

– С ребятами в Москве ситуация была такая: большая вероятность решения Трибунала в их пользу – и вполне предсказуемые последствия. Отнюдь не положительные. С тобой наоборот. Инквизиция найдет какой угодно повод, лишь бы не помиловать тебя.

– А что я могу?

– Мне нужно знать, хочешь ли ты снова быть Иной. Если нет, то нет. Если да, то мы будем бороться. Честно говоря, я бы хотел, чтобы ты стала просто Иной. Не джинном, а волшебницей. Или магом-предметником, проще говоря – доброй ведьмой. Ведуньей.

– Как в «Службе доставки Кики»?

– Угу. Только чтобы работала не в службе доставки, а в школе. Иные с педагогическим образованием нужнее, чем джинны. А ты – педагог.

– Я – не такой педагог, – смущенно улыбнулась Анна. – Я дефектолог. Я в коррекционной школе работаю, а не в простой. И еще в медцентре.

– Не беда. Ты согласна?

Дреер поймал себя на том, что с такой пафосной интонацией делают предложения в романтических фильмах. Правда, он никогда не делал предложений и не знал, как оно бывает на самом деле.