Королевство шипов и роз - Сара Маас Страница 10

– Твой дружок тебя дожидается, – сообщила она.

Я обернулась. На другом конце площади, прислонившись к стене дома, стоял Икас. Он был старшим сыном единственного зажиточного крестьянина в нашей деревне, однако и он исхудал за зиму. Его каштановые волосы потеряли блеск и топорщились в разные стороны. Довольно миловидный, вежливый, уравновешенный. Но под всем этим жила какая-то темнота. Она-то и сблизила нас. Мы оба хорошо понимали, сколь никчемны были, есть и будут наши жизни.

Несколько лет я вообще не обращала на него внимания, как и он на меня. Но однажды дорога свела нас вместе. Мы оба шли на рынок. Отец послал Икаса продавать яйца, я заглядывала в корзину, которую он нес, и любовалась оттенками скорлупы. Попадались яйца почти коричневые, были кремовые, с вкраплениями зеленых и голубых пятнышек. Разговор у нас завязался простой, легкий. Может, каждый из нас что-то говорил невпопад. С рынка мы тоже шли вместе. У нашего дома Икас простился, а я вдруг почувствовала себя… не такой одинокой, как прежде. Через неделю я сама потащила его в ветхий сарай.

Икас был моим первым любовником и оставался единственным все два года наших встреч. Порою мы неделю подряд встречались каждый вечер, а потом не виделись целый месяц. Однако каждый раз картина повторялась. Мы торопливо сдергивали друг с друга одежду, наше шумное дыхание сливалось воедино, языки тоже сплетались… Иногда мы разговаривали. Обычно говорил Икас, жаловался на отца, который непомерно нагружал его работой и давил своей властью. Нередко мы обходились без слов. Не скажу, чтобы мы особо преуспели в телесных утехах, но они дарили нам кусочки свободы и позволяли хоть ненадолго забыть об окружающей жизни.

Между нами не было любви. По крайней мере, в моем понимании, которое строилось на чужих рассказах и на тех немногих книгах, что мне читали сестры. И все же во мне что-то оборвалось, когда он сообщил о грядущей женитьбе. Впрочем, отчаяние меня не захлестнуло и я не стала просить Икаса о продолжении наших встреч после его свадьбы.

Икас не собирался подходить ко мне на площади. Он подал мне знакомый знак, затем развернулся и зашагал прочь из городишки, держа путь все к тому же старому полуразвалившемуся сараю. Мы не особо скрывали наши отношения, однако старались, чтобы они не привели к нежелательным последствиям.

– Надеюсь, вы оба понимаете, что в таких делах надо осторожничать, – заявила мне Неста, провожая взглядом удалявшегося Икаса.

– Поздновато ты проявила сестринскую заботу, – ответила я сестре.

И тем не менее мы осторожничали. Поскольку у меня не было денег на предохранительные снадобья, Икас взял это на себя и постоянно пил особый отвар. Он знал, что иначе я не подпустила бы его к себе.

Я достала из кармана большую медную монету. Элайна затаила дыхание. Не глядя на сестер, я вложила монету в ладонь Элайны и сказала:

– До встречи дома.

* * *

Мы славно поужинали жареной олениной и собрались возле очага. Я любила эти тихие часы между ужином и сном. Сестры о чем-то шушукались и хихикали. Какая-то часть меня всегда завидовала их близости. Деньги, что я им дала, они потратили целиком. Куда – я не знала, хотя Элайна принесла отцу новую стамеску для резьбы. Плащ и сапоги, которые они клянчили накануне, стоили слишком дорого. Я не упрекала сестер за потраченные деньги, тем более что Неста, вернувшись домой, без всяких понуканий сама отправилась колоть дрова. К счастью, на обратном пути им удалось избежать нового столкновения с «Детьми благословенных».

Отец дремал, прислонив палку к покалеченной ноге. Я решила, что сейчас самое время поговорить с Нестой о Тимасе Мандрэ, повернулась к старшей сестре, открыла рот… но не успела произнести ни слова.

Раздался оглушительный рев. Сестры испуганно завопили. Дверь распахнулась, и ветер наполнил комнату вереницей снежинок, а в проеме появилось нечто огромное и злобно зарычало.