Республика воров - Скотт Линч Страница 10

– Сволочь! – сказал Жан, открывая дверь в спальню. – Безродный лашенский подонок! Алчное отродье, ублюдочный отпрыск вонючей ночной вазы и смрадных кишечных ветров!

– Со свойственной мне несравненной проницательностью я усматриваю в этих изысканных замечаниях тонкий намек на то, что вы, друг мой, чем-то расстроены, – заметил Локк; он по-прежнему лежал в постели, хотя и не спал.

– Очередной от ворот поворот. Зодешти снова отказал. Во всяком случае, сегодня отказал, – со вздохом признался Жан, чуть поморщившись: окно в спальне оставалось открытым, но в комнате все так же воняло застарелым потом и свежей кровью.

– Вот пусть и катится в преисподнюю! – буркнул Локк.

– Он единственный из лекарей, с кем мне не удается поговорить. Ко всем остальным я пробился, хоть и с трудом, а к этому…

– Знаешь, к нам уже являлись все местные чудодеи, гордо именующие себя целителями только потому, что научились пациентам в горло микстуры вливать да пилюли запихивать. И каждый меня осматривал, ощупывал и кровь пускал! Еще от одного все равно никакого толку не будет.

– Нет, этот – самый лучший! – Жан, набросив камзол на спинку стула, выложил на стол топорики и достал из комода бутылку синего вина. – Говорят, он непревзойденный алхимик, хоть и весьма самодовольный крысодрал.

– А может, это и к лучшему? Что о нас подумают в высшем свете, когда узнают, что я обратился к услугам человека, который грызунов насильничает?

– Без его советов нам не обойтись.

– Знаешь, мне надоело быть диковинным курьезом для врачевателей, – вздохнул Локк. – Не хочет приходить – ну и пусть.

– Завтра я его снова навещу. – Жан плеснул темно-синее вино в бокалы и разбавил его водой до очаровательного небесно-голубого цвета. – Он у меня не отвертится. Я этого кичливого мудозвона сюда приволоку, тушкой или чучелом.

– Да? А если он снова откажется, что тогда? Ты ему пальцы по одному переломаешь? То-то будет весело, если выяснится, что мне надо что-то удалить.

– А вдруг он какое-нибудь средство отыщет?

– Ох, ради всех богов! – раздраженно выдохнул Локк и надсадно закашлялся. – Нет никакого средства.

– Вот увидишь, завтра я обрету необычайные способности к убеждению.

– Насколько я понимаю, мы потратили всего горсть золотых, чтобы удостовериться в собственной незначительности. Обычно такое глубокое презрение великосветского общества обходится гораздо дороже.

– Ох, наверняка где-то существует хворь, вызывающая в страдальцах послушание, благоугождение и кротость, – проворчал Жан. – Я не оставляю надежды, что в один прекрасный день этот великолепный недуг поразит и тебя, причем в особо тяжелой форме.

– Я больше чем уверен, что к подобной хвори совершенно невосприимчив. Кстати, о благоугождении… Надеюсь, что этот бокал соблаговолит угодить мне в руки прежде, чем истечет год.

Судя по всему, Локк пребывал в ясном уме и здравой памяти, однако слова выговаривал нечетко, а голос его звучал слабее прежнего. Жан нерешительно подошел к кровати и с опаской протянул другу бокал, словно подношение неведомому грозному божеству.

Локк снова донельзя исхудал, щеки покрывала мертвенная бледность и отросшая щетина, но в этот раз на теле не было ни переломов, ни зияющих ран, требующих срочного ухода. Коварное зелье Максилана Страгоса незримо вершило свое злое дело. Простыни взмокли и потемнели от крови и пота, под ввалившимися глазами Локка чернели широкие круги.

Еженощное изучение врачевательских трактатов не помогло Жану выяснить, что именно происходит с приятелем. Что-то медленно и неумолимо разъедало Локка изнутри, истончало жилы и плоть. Действие загадочной отравы отличалось демонической непредсказуемостью: кровь неумолимо покидала тело, однако происходило это с необъяснимым непостоянством – алые струи то хлестали изо рта, то сочились из глаз, то текли из носа.

– О боги, что это?! – ошеломленно прошептал Жан, глядя, как Локк тянет руку к бокалу.

Кончики пальцев на левой руке словно бы окунули в чашу с кровью.

– Да ничего особенного, – хмыкнул Локк. – Пока тебя не было, вот из-под ногтей выступила. Ты не волнуйся, я в другую руку бокал возьму.

– И вот это ты хотел от меня скрыть? От меня? А кто тебе постельное белье меняет?!

Жан отставил бокалы и подошел к окну, где на столике высились стопки льняных полотенец, стоял кувшин с водой и умывальная миска. Вода в миске побурела от крови.

– Так ведь не больно же, – пробормотал Локк.

Жан, не удостоив его ответом, выплеснул бурую жижу за окно, во внутренний дворик, по счастью пустынный, а потом, наполнив миску свежей водой, окунул в нее полотенце.

– Дай руку, – велел он.

Локк неохотно протянул руку, и Жан обмотал ему пальцы влажной тканью, на которой тут же проступили алые пятна.

– Руку держи на весу, – сказал Жан.

– Ну да, выглядит устрашающе, но крови-то не так уж и много.

– Да в тебе и без того крови не хватает.

– Вина мне тоже не хватает.

Жан осторожно передал ему бокал, с удовлетворением отметив, что правая рука Локка почти не дрожит, – с недавних пор пальцы его плохо слушались.

– Что ж, выпьем за алхимиков, – провозгласил Локк. – Да просрутся они огнем смердящим! – Он пригубил вино. – Или задохнутся в мягких постельках. В общем, как получится. Я не привередлив.

Следующий глоток вызвал приступ кашля. Алая капля скользнула в бокал, расплываясь пурпурным облачком в небесной синеве вина.

– О боги, – вздохнул Жан и опустошил свой бокал. – Я схожу за Малькором.

– Да не нужен мне этот собачий лекарь! Он уже раз семь приходил, и все без толку. Зачем…

– А вдруг что-нибудь изменилось? А вдруг на этот раз что-нибудь поможет? – Жан схватил камзол. – А вдруг он кровотечение остановит? А вдруг он…

– Да не будет никакого вдруг! Ничего он не сделает, Жан! Противоядия никому не отыскать – ни Малькору, ни Кепире, ни твоему хваленому Зодешти. Все лекари в этом вонючем городе – коновалы и шарлатаны, только и умеют, что чирьи вскрывать.

– Я скоро вернусь.

– Жан, да не трать ты деньги почем зря! – Локк снова закашлялся и едва не выронил бокал. – Неужели в твоей тупой башке мозгов вообще не осталось?! Вот же ж упертый…

– Я скоро вернусь.

– Упертый… упертый… погоди, дай мне выразительное сравнение подобрать… блеснуть язвительным остроумием и убедительным красноречием… Эй, не уходи, язвительное остроумие пропустишь. Тьфу ты!

Дальнейший поток убедительного красноречия Локка Жан оставил за дверью. На далеком горизонте догорали сполохи закатного пламени; серебристо-голубая чаша небес, окаймленная огненно-алой полосой, медленно наполнялась сумеречным пурпуром, словно кровью, расплывающейся в бокале синего вина.