Игрушка для императора - Сергей Костин Страница 10

— Ничего! — Граф повернулся кругом на каблуках, показывая себя в полной красе.

Действительно, ничего. Странно.

— А это точно серебро? — начал волноваться я.

— Самое что ни наесть натуральное, — заверил нелюдь. Да я и сам знал, что это так. Уж что-что, а небесный металл я чую за версту.

— Граф! Я требую объяснений, — на кой черт мне серебряное оружие, да и все мои знания в придачу, если нелюдям на них наплевать по самое не хочу.

— Ах, варркан. Объяснения весьма просты. Каждого детеныша, который рождается на острове, мы проверяем с помощью вот этого оружия. Нечто вроде прививки. И поверь мне, варркан, что практически все они остаются в живых, целыми и невредимыми. За некоторым, весьма ничтожно малым исключением. На моем острове нет ни одного нелюдя. Мы чистый народ.

Естественный отбор. Профилактика простудных заболеваний. Всеобщая вакцинация.

— Это ничего не доказывает, — не унимался я. Правда, менее настойчиво, нежели прежде. — За многие годы вы адаптировались и научились воспринимать серебро, как простое железо. Вот и весь секрет.

Граф придвинулся ко мне вплотную, нос к носу, и чуть слышно сказал:

— Тогда позволь спросить тебя, варркан. Позволь спросить тебя, охотник за нечистой силой, спаситель мира и вселенной. Почему люди сгорают в адском пламени, когда к ним прикасаешься этим серебряным клинком?

Десять минут. Ровно столько времени я молча, не мигая, смотрел в глаза Графа, пытаясь разглядеть в них хоть искру неправды. И ровно столько времени мозг старательно решал, верить или нет.

Боболок не отвел глаз. Его морда оставалась спокойной, только лапы неторопливо перебирали янтарные четки.

То, о чем говорил Граф, слишком невероятно, чтобы быть правдой. Люди превратились в монстров? Этого не может быть. Да, они способны быть жестокими, бесчеловечными, кровожадными. Этого у людей не отнять. Если, тем более, учесть, что, по словам самого Графа, остров настоящее сокровище. Но умирать от серебра, словно ничтожная нелюдь? Невозможно. Нет. А вдруг Граф прав? В этом мире всякое может случиться. И моя история тому подтверждение. Но тогда проверить слова Луиза можно только одним способом.

— Идемте, Граф, — я подскочил с места, зная, что должен сделать.

— Куда? — боболок чуть напрягся.

— Обратно. В подвалы. Куда же еще. Мне нужна ваша шпага.

Не дожидаясь согласия Графа, я торопливо зашагал к выходу. Граф, ни слова не говоря, затопал следом.

У дверей я почти нечаянно задел острием серебряной шпаги одного из стражников. Неглубокая царапина на плече.

Раненый даже глазом не моргнул. Продолжал пялиться прямо перед собой, крепко сжимая боевой топор. Граф, следующий за мной, только усмехнулся, взглянув на сочащуюся из раны кровь, и сунул в лапы охранника свой платок.

На повороте коридора я на секунду обернулся. Раненый был вполне здоров и гордо хвастался перед товарищем полуученым от варркана порезом и подарком короля.

— Солдаты чаще, чем все остальные подвергаются испытанием серебром, — бросил Граф, поравнявшись со мной. Я ничего не сказал и двинулся к подвалам.

Прихватив по дороге пару чадящих факелов, миновав тяжелые, обитые железом двери, длинные темные коридоры, мы спустились вниз.

— Откройте, — потребовал я, указывая на камеру, где находились люди.

Граф несколько секунд задумчиво покусывал губу, затем решился и отпер тяжелые засовы.

— Они опасны, варркан. И не по-человечески сильны. Вы не боитесь?

Я усмехнулся. Сила варркана еще не пришла ко мне, но, имея в руках оружие из небесного металла, даже сейчас мне нечего боятся. Если Граф все наврал, то люди, будь у них хоть немного ума, не полезут к человеку со шпагой. Любое существо прежде всего ценит свою жизнь. А если боболок прав, в чем я еще не совсем уверен, то серебро поможет и в этом случае.

Я сделал шаг вперед, за толстые решетки, и за моей спиной раздался противный ржавый звук закрываемых дверей. Промелькнула мысль о ловушке, но я отогнал ее. Незачем вытаскивать варркана из другого мира, чтобы с помощью такой сложной комбинации заманить в клетку. Граф, словно прочитав эти мысли, чуть слышно сказал:

— Если вы, варркан, погибните, чего я искренне не желаю, то мне бы не хотелось, чтобы эти твари вырвались на волю.

Я коротко кивнул, выставил впереди себя шпагу и стал мелкими шашками приближаться к черной, копошащейся куче в дальнем углу клетки.

— Эй! Вы меня слышите? — позвал я.

Возня прекратилась, и я заметил несколько отражающихся в слабом свете факела глаз.

— Вы слышите меня? — повторил я, — Я хочу помочь вам.

Из угла донесся толи рык, толи несвязные ругательства.

Я сделал еще несколько шагов вперед.

От кучи отделилось темное пятно и, пригибаясь к каменному полу, стало медленно приближаться, изредка низко подпрыгивая.

Отчего-то это не совсем человеческое движение насторожило меня. Я перехватил поудобнее шпагу, стараясь разглядеть все, до мельчайших подробностей.

Человек, не доходя нескольких шагов, остановился и, вытянув шею, стал принюхиваться, мелко подергивая ноздрями. Верхняя губа его задралась вверх, и он чуть слышно прорычал.

— Ты можешь говорить?

Человек резко присел, почти касаясь руками пола, взглянул на меня из-под лохматых бровей и зарычал еще сильнее. Вслед за этим из угла вышли остальные. Такие же грязные и недоверчивые. Один стал заходить справа от меня, второй слева.

— Осторожней, варркан, — крикнул Граф, который внимательно наблюдал за разворачивающимися в клетке событиями.

Мне не нужны были предостережения боболока. Я и сам видел, что задумали эти люди. Работа варркана научила меня читать чужие глаза. И сейчас я различал в глазах этих людей только желание убить.

— Не советую приближаться, — я выразительно покачал шпагой, все еще надеясь, что люди понимают меня, — Не хотите разговаривать, не надо. Но и приближаться ко мне слишком близко не стоит.

Наверно, я слишком много болтал. Поэтому и забыл правило варркана. Чем меньше слов, тем меньше дырок в шкуре.

Нападение было почти неожиданным. Тот, который стоял справа, мотнул лохматой головой и молча бросился вперед, протягивая ко мне руки. Следом за ним последовали остальные.

В попытке отступить, я сделал шаг назад. Запнулся, и рухнул на спину, не забыв выставить перед собой острое жало серебряной шпаги. И может быть только это неловкое движение спасло жизнь глупому варркану.

Один из нападавших налетел на шпагу. Из его пронзенного горла хлынула кровь, он захрипел, но успел полоснуть меня по лицу тяжелой ладонью. Я откинул его тяжелое тело сапогом, перевернулся на живот, ожидая нападения каждое мгновение, вскочил на ноги и размашисто, не глядя, рубанул перед собой воздух.