Меч Предназначения - Анджей Сапковский Страница 10

– Йеннифэр.

Она обернулась, точно удивленная, хотя ведьмак несомневался, что она уже давно слышала его шаги. Поставила на землю деревянныйушат, выпрямилась, откинула со лба волосы, высвобожденные из-под золотойсеточки и теперь крутыми локонами спадающие на плечи.

– Геральт.

Как обычно, она носила только два своих цвета – черное ибелое. Черные волосы, черные длинные ресницы, позволяющие только гадать о цветескрытых ими глаз. Черная юбка, черный короткий кафтанчик с белым меховымворотником. Белая рубашка из тончайшего льна. На шее – черная бархотка,украшенная усеянной бриллиантами обсидиановой звездой.

– Ты ничуть не изменилась.

– Ты тоже, – поморщилась она. – И в обоихслучаях это одинаково нормально. Однако напоминать об этом, хоть, может, это ине самый скверный способ начать разговор, бессмысленно. Правда?

– Правда, – кивнул он, глядя туда, где стоялапалатка Недамира и горели костры королевских лучников, частично загороженныетемными квадратами фургонов. Со стороны дальнего костра долетал звучный голосЛютика, напевающего «Звездным трактом», одну из своих самых удачных любовныхбаллад.

– Ну что ж, со вступлением покончено, – сказалаволшебница. – Что дальше? Слушаю.

– Видишь ли, Йеннифэр…

– Вижу, – резко прервала она. – Но непонимаю. Зачем ты приехал? Ведь не ради же дракона? В этом-то, думаю, ничего неизменилось?

– Нет. Ничего.

– Так зачем же, спрашиваю, ты присоединился к нам?

– Если я скажу, что из-за тебя, поверишь?

Она молча глядела на него, и в ее блестящих глазах былочто-то, что никак не могло понравиться.

– Поверю, почему бы нет, – сказала онанаконец. – Мужчины любят встречаться с бывшими любовницами, любят освежатьвоспоминания. Любят думать, будто давние любовные игры дают им что-то вродепожизненного права собственности на партнершу. Это хорошо влияет на ихсамочувствие. Ты не исключение. Несмотря ни на что.

– Несмотря ни на что, – усмехнулся он, – тыправа, Йеннифэр. Твоя внешность прекрасно влияет на мое самочувствие. Иначеговоря, я рад, что вижу тебя.

– И это все? Ну допустим, я тоже рада. Нарадовавшись,желаю спокойной ночи. Видишь, я отправляюсь на отдых. А предварительно намеренасмыть с себя пыль и грязь. Но при этом привыкла раздеваться. Посему удались и сприсущим тебе тактом обеспечь мне минимум удобств.

– Йен, – протянул он к ней руки.

– Не называй меня так! – яростно прошипела она,отскакивая, а из пальцев, протянутых в его сторону, посыпались голубые икрасные искры. – Если коснешься, выжгу глаза, прохвост.

Ведьмак попятился. Чародейка, немного остыв, снова откинулаволосы со лба, встала перед ним, упершись руками в бока.

– Ты что думаешь? Что мы весело поболтаем, вспомнимдавние времена? А может, в завершение всего пойдем вместе на воз и подзаймемсялюбовью на овчинах, так просто, чтобы освежить воспоминания? Да?

Геральт, не зная, читает ли чародейка его мысли или удачноугадывает, молчал, криво улыбаясь.

– Эти четыре года сделали свое, Геральт. У меня всепрошло, и только исключительно поэтому я не наплевала тебе в глаза присегодняшней встрече. Но пусть тебя не обманывает моя сдержанность.

– Йеннифэр…

– Молчи! Я дала тебе больше, чем кому-либо из мужчин,паршивец. Сама не знаю, почему именно тебе. А ты… О нет, дорогой мой. Я недевка и не случайно прихваченная в лесу эльфка, которую можно в одно прекрасноеутро бросить, оставить на столе букетик фиалок и уйти, не разбудив. Которуюможно выставить на посмешище. Осторожней! Если сейчас ты скажешь хоть слово,пожалеешь!

Геральт не произнес ни слова, безошибочно чувствуя бурлящуюв Йеннифэр злобу. Чародейка снова смахнула со лба непослушные локоны, взглянулаему в глаза.

– Что ж, мы встретились, – тихо сказалаона. – Не надо выставлять себя на посмешище. Сохраним лицо. Прикинемсяхорошими знакомыми. Но не ошибись, Геральт. Между нами уже нет ничего. Ничего,понимаешь? И радуйся, ибо это означает, что я уже отказалась от некоторыхпроектов, еще совсем недавно касавшихся тебя. Однако отсюда вовсе не следует,что простила. Я тебя никогда не прощу, ведьмак. Никогда.

Она резко повернулась, схватила ушат, расплескивая воду, иушла за воз.

Геральт отогнал бренчавшего над ухом комара и медленно пошелк костру, у которого в этот момент редкими хлопками награждали выступлениеЛютика. Он посмотрел на темно-синее небо по-над черной пилой вершин. Хотелосьсмеяться. Неведомо чему.