Совет двенадцати - Александр Рудазов Страница 10

Здание Иххарийского гимнасия видно издалека. Всё-таки крупнейшая колдовская школа в стране… да и во всём мире, если уж на то пошло. На что уж велика циклопическая Цитадель Власти, но Иххарийский гимнасий превосходит даже её.

— Вам непременно нужно увидеть его своими глазами, — проскрипел Тивилдорм, выплывая из дилижанса. — Этот гимнасий выпустил больше колдунов, чем все остальные вместе взятые. Клевентин тоже здесь учился.

— И какой факультет вы закончили? — полюбопытствовала Ванесса.

— Восьмой, — скромно ответил Клевентин. — Превращений и метаморфоз.

— О, так вы метаморф? — оживилась Вон. — Или трансформатор?

— И метаморф и трансформатор. Но я не люблю прибегать к колдовству без особой надобности. Всегда считал, что если проблему можно решить без заклинаний, то именно так её и нужно решать.

Креол, услышав это, пренебрежительно хмыкнул. Его мнение о Клевентине и раньше было не слишком высоким, а теперь вообще упало ниже сандалий.

— А вы тоже здесь учились, мистер Тивилдорм? — спросила Вон.

— Нет, как раз я заканчивал другой гимнасий… — неохотно ответил Тивилдорм. — Его мы тоже сегодня увидим… попозже…

Иххарийский гимнасий разместился в обширном парке, окружённом крепостной стеной. Семнадцать небольших, совершенно одинаковых строений-«кирпичей», вытянувшихся вдоль этой стены «подковой» — общежития студентов. Сам же гимнасий похож на амфитеатр невероятных размеров — правда, верхние его этажи необитаемы и практически никогда никем не посещаются. Это здание возводили колдуны-строители — гонясь за внушительностью, они сделали гимнасий в несколько раз большим, чем реально требовалось.

В центре, как и положено амфитеатру, — арена. Однако на этой арене не сражаются… точнее, не только сражаются. На этом колдовском полигоне студенты осваивают те заклинания, что неудобны, а порой и опасны для применения в помещениях. Воздух здесь кипит от пламени пиромантов, стынет от вьюг криомантов, искрится от молний аэромантов и просто плачет, когда тренироваться выходят метеомаги.

Распахнув дубовые двери, Креол и остальные оказались в огромном кольцевом коридоре — он проходил по всему первому этажу. С одной стороны тянулись небольшие не застеклённые окна, с другой — лестницы на верхние этажи и двери, ведущие в аудитории, лабораторные, служебные помещения.

Коридор был заполнен студентами. Они толпились у дверей, беседовали, некоторые потихоньку колдовали, одним глазом поглядывая, не идёт ли преподаватель. В воздухе стоял неразборчивый гул, изредка перемежаемый взрывами хохота или громкими криками.

Однако стоило сюда войти четверым в серых плащах, как всё мгновенно стихло. Студенты смотрели на неожиданных гостей остановившимися взглядами, словно кролики, зачарованные змеёй. Кто-то уронил карандаш — звук падения в наступившей тишине прозвучал пушечным выстрелом.

— Кхм… — кашлянул в кулак Тивилдорм. — Прошу всех вернуться к занятиям. Прямо сейчас.

Коридор опустел в долю секунды.

Тивилдорм Призрак сразу повёл своих спутников на четвёртый этаж — к кабинету ректора. По дороге он рассказывал, что сейчас в Иххарийском гимнасии насчитывается более тысячи студентов — и это почти половина от общего количества в стране. Всего в Серой Земле двенадцать гимнасиев — по одному на сатрапию. Однако одиннадцать остальных гораздо меньше — в самом маленьком учится всего лишь полсотни студентов, да и прочие не слишком его превосходят.

Будущие колдуны поступают в гимнасий одиннадцати лет от роду. Первые три — четыре года их учат исключительно теории и только к четырнадцати — пятнадцати годам переходят к практическому колдовству. Фиолетовый плащ надевают обычно в двадцать два или двадцать три года.

— Как это три-четыре года? — не поняла Ванесса. — Как повезёт, что ли?

— По истечении третьего года обучения ученик сдаёт промежуточный экзамен, — объяснил Клевентин. — Если он выдерживает его, то переходит на высшую ступень. Если же нет — остаётся на начальной ещё на год. Если же он и после четвёртого года обучения не может сдать экзамен, его отчисляют без права восстановления.

— Ого… И что с ним потом происходит?

— По-разному, — пожал плечами Клевентин. — Но колдуном такому неудачнику уже не стать никогда — здесь не помогут ни связи, ни взятки. Некоторых это ломает так сильно, что они повреждаются умом или даже кончают с собой. Другие до конца дней живут нахлебниками, перебиваясь подачками от богатых родственников. Третьи берут себя в руки, поступают в какой — нибудь университет для простонародья и пытаются построить жизнь вне колдовства. Четвёртые уезжают за границу, где им порой удаётся прибиться к какой — нибудь важной персоне, выдавая себя за колдуна. Среди иностранцев попадаются такие, кому достаточно серой кожи и умения важно надувать щёки.