Щит Королевы - Наталия Подлесная Страница 10

Впрочем, дед часто говорит, что я отношусь к жизни слишком серьезно. На его памяти королевам никогда никто не угрожал. С королями еще бывало, а вот до их жен у злопыхателей обычно руки не доходили. Да и смысла нет на королеву зубы точить. Даже когда Дхари осталась одна с малолетним сыном на руках, внешне все было как положено – она и правила, и глав кланов собирала, да только все знали, что нет в ней крови Роракса. А Фиона и вовсе человек…

У меня еще вот что никак не идет из головы – зачем Труба дал Фионе Щитов? Спросил у Крадира – тот и сам не знает, только посмеивается. Чинтах пару недель назад предположила, что все дело совсем даже не в Фионе, а в Кренне: если Сьеже все у нас полюбили, то Кренна как жила, стиснув зубы, так ее со стиснутыми зубами и похоронили. То ли не смогла она ни с кем толком у нас подружиться, то ли не захотела – разное рассказывают. Да только и Вьорку нелегко с ней было, и Фиона теперь расплачивается: Хийнм-то Кренну отлично помнит.

И все же Чинтах меня не убедила. Если Труба хотел, чтобы юную королеву окружали друзья, так и надо было побольше девочек ей в кранчеккайлы набрать. Хотя нет, тут уже другие разговоры могли пойти: мол, Фиона без помощи шагу ступить не может. Ну хорошо, не в кранчеккайлы… Придумал бы что-нибудь, создал бы ей свой двор – и традиций никаких менять бы не пришлось.

Спросить бы, конечно, Вьорка напрямую, да не те у нас отношения, чтобы в душу к нему лезть…

Тем временем Труба объявил перерыв. Я ожидал, что король поговорит с Фионой, но он вместо этого, похоже, предпочел прощупать, на самом ли деле королеве удалось переубедить Транда. А мы с Фионой отправились в небольшой трактир, который я полюбил еще в те годы, когда бывал в Брайгене лишь время от времени.

Она, конечно, на Трубу обиделась. А досталось мне.

Я был бы не против, если бы уму-разуму ее учил Шенни, а я – только охранял. Но Шенни на Ночь Роракса, само собой, не пустили. Гвальд с королевой ссориться не стал бы, он вообще на подобные вещи смотрит проще. Стради, по-моему, тайно в нее влюблен: такого болтуна еще поискать надо, а как Фиону увидит, хоть бы слово сказал. Остается Тиро, а Тиро самого бы кто жизни поучил.

Разговора, естественно, не получилось. Фиона еще не отошла от стычки с Хийнмом, гордилась своей маленькой победой и от моих нравоучений только плавники растопырила, как пещерный ерш.

И тут на пороге появился Гвальд.

– Фиона! – проорал он с порога. – Скорее! Вьорку плохо!

Дипломат, тиглан его за ногу!

Фиона вскрикнула и кинулась за ним. Я побежал следом.

Но… Гвальд примчался один, а если король при смерти… Тут и он, похоже, вспомнил про Хартию: резко остановился, повернулся и перегородил собой проход.

Налетев на Гвальда, королева пискнула: «Ну же!» – но тот оставался неподвижен.

– В чем дело? – Фиона растерянно обернулась ко мне.

– Хартия Щитов, – пояснил я, тяжело дыша. – Это уже не игры. Если есть угроза жизни, выпускать тебя иначе как под охраной трех Щитов не имеем права.

Хорошо бы, конечно, чтобы в дюжине саргов впереди шел и четвертый Щит. Но об этом я промолчал.

– Именно меня? – уточнила Фиона.

– Царственную особу. – Я специально произнес это по-ольтански, чтобы она почувствовала себя не просто нашей подружкой.

– А если ее, особу эту, уже выпустили? – настаивала Фиона.

– Щиты должны ее прикрывать, пока не появится третий, – поддержал меня Гвальд. – Тиро будет здесь с минуты на минуту.

– Ну, Мэтти, – жалобно, совсем как Чинтах сегодня утром, попросила Фиона. – Вдруг с Вьорком действительно что-то серьезное…

– С ним действительно что-то серьезное, моя королева, – отрезал Гвальд. – Я не стал бы беспокоить тебя по пустякам. И как раз поэтому…

– Он… он жив? – Губы Фионы задрожали.

– Жив, – заверил ее Гвальд. – И, надеюсь, проживет еще не одну сотню лет. Однако пока никто не может понять, что произошло. Ты все увидишь сама.

– А что это еще за Хартия? – отступилась Фиона. – Вы мне никогда о ней не рассказывали.

– И правильно делали, – проворчал я.

С Хартией Щитов меня знакомил дед. Захотел бы я когда-нибудь сделаться Щитом, не захотел бы – как любой потомок главы клана, я обязан был знать ее назубок. И не просто знать: Хартия должна была сделаться частью меня.

«Когда станешь Щитом, времени размышлять уже не будет». И дед был прав: некоторые страницы вписаны в Хартию кровью Щитов и их государей.

Кстати, если бы Фиона была гномихой, то могла бы с полным на то основанием возразить, что Хартия задумывалась именно для защиты королей, а не королев.

Но Фиона не была гномихой.

– Тиро! – с облегчением воскликнул Гвальд, хлопая по плечу нашего друга. И отошел в сторону, освобождая королеве дорогу.

Вот только повода для облегчения не было: Тиро задержался, чтобы облачиться в доспех и взять оружие. Щит, шлем, пояс для метательных ножей, дагасса и меч – теперь он был готов отразить любое нападение.

В одной кольчуге я почувствовал себя голым.

– Бежим!

Но мне казалось, что мы не бежим, а еле плетемся! Тиро пришлось пустить первым, и он быстро начал задыхаться под весом доспеха, я старался не дать Фионе его обогнать, Гвальд прикрывал нам спины. Гномы по дороге вжимались в стены. Мы оставляли за собой череду встревоженных лиц: происшедшая с Тиро метаморфоза не осталась незамеченной.

Комната перед покоями Вьорка оказалась полна народа. Шенни двинулся было к нам, но я только едва заметно развел руками: дескать, сам ничего не знаю. Посол кивнул и низко поклонился Фионе.

– Шенни, что случилось?! – Она едва сдерживала слезы.

– Представления не имею, Ваше Величество. – Веденекос опустил голову. – Может быть, с тобой Щиты короля будут более любезны.

Вход в покои преграждали Ланкс и Цорр. В доспехах. Глаза из-под шлемов смотрели настороженно.

– Королева! – Они отсалютовали ей копьями.

Я заметил, что Щиты не добавили «моя».

Гвальд тоже это заметил. Мы переглянулись.

– Пропустить! – потребовала Фиона.

– Только тебя, королева. – Щиты дружно раздвинули копья.

Вот уж не повезло, так не повезло: после коронации именно Ланкс намекнул мне, что только вопиющее нарушение всех и всяческих традиций позволило нам занять равное с ними положение. Правда, когда мы остались наедине, Гвальд резонно заметил, что мы с ним имели не меньше прав стать Щитами Трубы, чем Даларх и Ланкс, – было бы желание. Да и какое ж тут нарушение традиций, если сам Ведающий минувшее… Словом, тогда Ланкс стерпел, а вот теперь я видел, что его кулаки угрожающе сжимаются и разжимаются. Только этого нам не хватало!