Бог со звезды - Анна Чащина Страница 10

Вот и сейчас: чья-то жесткая воля погружала меня все глубже во тьму, в кошмары. Где темные, безликие образы превращались в угрожающие символы пустоты…

Свет проникал под веки и раздражал. Я дрожала от холода, дико болела голова, во рту было сухо и противно. Я прикрыла лицо ладонями, осторожно открыла глаза и едва сдержала порыв вскочить. Не утро. Давным-давно не утро. Время наверняка близилось к полудню. Костер потух, угли остыли. Но все не имело значения по сравнению с главным потрясением.

Стоуш исчез.

Я села, прижав ладони к вискам, и заторможенно огляделась. Вещи лежали на своих местах. Нет, не верю! Он не мог бросить меня. Не мог и все тут. Произошло что-то необъяснимое, но прочно связанное с головной болью и невыносимым кошмаром сна. Я встала. Покачиваясь, обошла лагерь, присмотрелась. Изучила почву, листву, скалы в попытках найти следы, намеки на произошедшее. Даже позвала Стоуша. Сначала робко, потом с отчаяньем.

Ничего.

Нелепое и таинственное исчезновение отца было как удар под колени. Так жестоко может посмеяться только судьба: подарить надежду и сразу отнять ее. Позволить обрести чувство уверенности и уронить в яму абсолютной незащищенности.

Бросил меня Стоуш, или с ним что-то случилось?

Я ломала голову и не находила ответов. Дрожала от холода, голода, не утихающей душевной боли и потрясения. Так я просидела около потухшего костра целый день. Все надеялась, что жевлар вернется, а глупая затянувшаяся шутка закончится… И вдруг отчетливо поняла: хватит. Пора идти. Думать потом, решать потом.

Я перебрала вещи, свои и Стоуша, взвалила на плечи котомку и направилась на восток.

Глава 6

Богдан

Они выпили по две кружки замечательного горячего кофе с запахом шоколада, корицы, кардамона и еще какой-то пряности, которую Богдан не сумел разгадать. Удивительные люди эти ученые, могут из ничего сотворить чудо. Он вглядывался в содержимое чашки и никак не мог поверить, что создание напитка — для кого-то совершенно привычный, нет, рядовой химический процесс. Стоит себе на столе аппарат, в недрах которого свершается нечто. Раньше ему и в голову не приходило задуматься. Кнопку ткнул и все. А с комментариями Яши создание кофе превратилось в увлекательную процедуру. Вуаля — полностью соответствует органическому образцу. Да. Иногда даже досадно делалось, почему они понимают как, а он только и может, что воспользоваться результатом.

Ребята оказались на удивление душевными. Поболтали о пустяках, Богдан рассказал свежие новости, точнее — обычные сплетни годовалой давности.

Развлекательные и новостные каналы на станции транслировались с запозданием в месяц-полтора. К тому же их, по приказу Шаурова, жестко лимитировали, дабы не расслаблять сотрудников и не отвлекать их всякой ерундой от работы. Так что впечатления люди получали в виде отчетов, сводок и приказов, а о событиях в светском мире почти ничего не знали. Внешняя изолированность вызывала информационный голод, когда на ура шли даже пошлые разговоры о музах киноэкранов и попсовые бредни. Богдан к беседе в таком ключе оказался не готов и мучительно вспоминал хоть что-нибудь, вызывая у Лео колики и гримасы. Хорошо еще, Яше приземленное было до фонаря. Его интересовали исключительно микроорганизмы, нанотехнологии, микроскопы и прочая, запредельная для Богдана мистика.

Когда поток новостей иссяк окончательно, Богдан развел руками в красноречивом жесте и удобно устроился перед одним из трех экранов. Лео, наконец, перестал напрягаться по поводу несущих ужасы официоза инспекторов с их полномочиями и подлостью, проникся симпатией, и Богдан понял: эти ребята вряд ли способны на каверзы или сложные подставы. Слишком завязли в любимой науке с ее непостижимыми загадками. Яша так тот вообще по самые уши. Более трезвый Лео производил впечатление человека немножко ненормального, но в целом вполне контактного. Тем более удалось рассеять его подозрения, а когда ученый садился на любимого конька — разговоры о профессиональной деятельности, изучении планеты и ее обитателях, — то попросту блаженствовал. Богдану лишь изредка удавалось вставить пару слов, чтобы направить разговор в нужное русло. Сведения лились сплошным потоком, только и успевай вылавливать рыбешку.

— Вот это, — Лео сделал широкий жест, обводя рукой экраны и заодно всю лабораторию, — святая святых. Здесь собрана информация о планете с самого начала наблюдений. А это около пятидесяти лет. И только за последние десять мы совершили ряд открытий глобального масштаба, хочу заметить, в корне меняющих прежние теории…

— Э, Лео, — мягко вклинился Богдан, — только попроще. Представь, что я туповатый студент, и со мной надо быть предельно корректным. Особенно насчет терминологии. Когда Яша начал рассказывать про синтез веществ, тогда как мне просто хотелось получить из аппарата чашку кофе, я почувствовал себя идиотом. Нельзя внушать человеку мысль о его полной несостоятельности. Это жестоко.

Яша хмыкнул. Лео хлопнул Богдана по плечу и добродушно улыбнулся:

— Понял. Тогда пройдем от самых азов и по нарастающей. Я представлю, что ты школьник, который первый раз пришел… — Тут фантазия его покинула, он замялся и решил сразу перейти к делу. — Знаешь, самое удивительное — планета открыта давно, но почему-то ее предметным изучением занялись буквально вчера, по современным меркам. Для меня этот факт — загадка. Я поднимал документы, перерыл кучу архивов. Первые записи о Янусе появились больше тысячи лет назад. Представляешь? Та самая эпоха первопроходцев. Переселение, освоение новых планет. Это удивительное время перемен, когда все поменялось не только в сознании людей, но и в жизни цивилизации. Тогда подобные данные заносились очень скрупулезно. Велась разведка, брались пробы, изучалось буквально все. Но это малая часть, многое не изучишь на расстоянии, всех опасностей и неожиданностей не учтешь, не перестрахуешься. Смелые люди, они, безусловно, отличались незаурядной храбростью: попробуй, шагни не по проторенной дорожке, а в неизведанное. Глобальная колонизация космоса тогда захватила умы землян. Будоражила воображение, заставляла бурлить в жилах кровь, рваться в колонисты. Искатели приключений, ученые, романтики, просто преступники, сколько их было…

Лео задумчиво пожевал нижнюю губу, взгляд его затуманился и подернулся мечтательной дымкой.

— Э… гхм, — вежливо вывел его из прострации Богдан.

Рыжеволосый «гном» вздрогнул и состроил серьезную мину. Словно бы просто глубоко задумался над собственным рассказом, а не представлял сейчас мысленно себя самого эдаким капитаном «Галактика».

— Лирика, Дан, да. Но сколько сгинуло людей, потеряно в космосе кораблей-колыбелей, сколько их экипажей погибло от неизвестных вирусов или нежданных каверз обживаемых планет? Жертвы оказались настолько же массовыми, насколько неуемным был пыл и желание колонистов освоить новые земли. Когда первая волна схлынула, только тогда и начали лихорадочно подсчитывать человеческие потери, неудачные контакты с инопланетными формами жизни, эпидемии, пропавшие корабли и канувшие в Лету колонии. Лишь спустя двадцать или тридцать лет начали впервые задумываться над тем, как и куда двигаться дальше, делать выводы из страшных уроков. Но отступать человечество не привыкло. Упрямые муравьишки распробовали вкус неизведанного. Перенаселенная матушка-Земля казалась уютной, но крайне пресной для снедаемого зудом познания человечества.