Тимьян и клевер - Софья Ролдугина Страница 10

Киллиана пробрала дрожь. Не от голоса Айвора, хотя фейри умел нагнать жути загробными интонациями, а от того, какая яркая картинка предстала воображению. Мутный свет пасмурного дня, одурманенная рябиной вилья в холщовой рубахе – и серебряное лезвие, врубающееся в плоть.

«Морин сказала – топор, что родня золотому серпу. Золотым серпом друиды срезали священную омелу… но этот жрец иначе приносил жертвы».

– Получается, я спас её от смерти? – несколько воодушевился Томас, ощутив, что шансы его на взаимное чувство растут. – И она это знает?

– Знает, – сощурился Айвор. – Да только не торопи судьбу, юноша. Помнишь уговор?

– Про двадцать фунтов? Разумеется, хотя у меня нет такой суммы с собою, но чековая книжка…

– Нет же, – обидно рассмеялся фейри. – Впрочем, тебе же хуже. А вот наша часть сделки – крылья вильи.

И с этими словами он небрежно швырнул на стол тонкий золотой поясок.

Вилья вскочила, опрокидывая кружку с горячим чаем, и вскрикнула, точно сойка. Сцапав поясок, она выбежала на середину комнаты – и обернула его вокруг талии. Выгнулась дугой, заломила руки… А когда распрямилась, на спине у неё уже трепетали два пёстрых совиных крыла – больших, в человеческий рост.

– А вот и вилья, так сказать, в природном обличье! – Айвор уже не скрывал веселья. – Ну-ка, красавица, давай!

Вилья хихикнула совсем по-девичьи – и задрала подол, куда выше колен.

Томас позеленел и ахнул:

– Матерь Божья!

Айвор поскучнел.

– На комплимент не похоже. Да, дорогая?

Вилья грустно кивнула, словно всё поняла, и переступила с ноги на ногу.

Цокнули по паркету крупные ослиные копыта. 

Киллиан, за долгие годы знакомства с Айвором насмотревшийся и не такого, только подался вперёд, пытаясь разглядеть, где именно ослиные ноги переходили в человеческие. Выходило, что аккурат над коленями – там и шерсть пропадала, и пропорции становились больше похожими на девичьи. А вот Томасу стало по-настоящему дурно – он так и стоял с открытым ртом, хватая воздух, как карась, выброшенный на берег.

Потерянно вздохнув, вилья опустила подол платья и откинула волосы, упавшие на лицо. Обменявшись с Айвором взглядами, она процокала через гостиную, остановилась ненадолго около Киллиана – и, наклонившись вдруг, подарила ему лёгкий целомудренный поцелуй в щёку. А потом вскочила на подоконник, невесомая, махнула крыльями – и взлетела в быстро светлеющее после дождя небо, нагоняя отступающие тучи.

Томас наконец-то обрёл дар речи.

– Б-благодарю вас, господа, – произнёс он, краснея пятнами. – Но двадцати фунтов вы не заслужили. Моя невеста превратилась в какое-то… чудовище. И вообще она улетела. Значит, договор недействителен. Считаете иначе – будете иметь дело с адвокатом. Да, с адвокатом!

Айвор с кислым видом оглянулся на Киллиана.

– В договоре были специальные условия?

– Возвращение невесты было прописано, увы, – мрачно подтвердил Киллиан. – Надо было вносить именно «возвращение крыльев».

– Учту, – кротко пообещал Айвор. – Но, согласись, это было весело.

«Весело» обошлось ему ещё в пять фунтов – именно столько оставил Томас на столике вместо десяти, как хотел изначально.

– Вот и вся любовь, – сардонически констатировал Айвор вечером, за ужином. – А ведь вильи приносят удачу, благосостояние… Могут указать на клады… Киллиан, что мне делать? Долг нужно завтра вернуть.

И Киллиан сдался.

– Кому и где ты проиграл двадцать фунтов?

Айвор улыбнулся, предвкушая забаву.

– М-м… долго объяснять. Я лучше отведу.

Тремя часами позже Киллиан, позёвывая, открыл карты.

– Стрит-флеш, господа. Против каре… стрита и… ах, у вас две пары. Сожалею, но и эта партия снова моя. Может, закончим на сегодня с этим? Отыграемся как-нибудь в другой раз, – коварно предложил Киллиан, разглядывая кислые лица других игроков.

Айвор, сидя в тёмном углу, довольно потирал руки; прочие же посетители таверны «Дохлый кролик» стояли вокруг стола заинтересованным, непрестанно перешёптывающимся полукругом. Луна, обожающая дурное веселье, заглядывала через окошко узким, бледным лучом.

– Отыграться – это хорошо, – грустно вздохнул грузный рыжий мужчина в сюртуке, который был дороже всего содержимого таверны вмести взятого, и полез за чековой книжкой. – Но я бы, э-э, воздержался. Вас, видимо, очень любят карты, мистер Флаэрти.

– Наверно, – улыбнулся Киллиан.

«Айвор говорил, что карты не любят магии… Но ловкие руки они очень, очень любят».

– Вот чек.

– Я плачу наличными.

– А-а… а можно завтра занести проигрыш? Слово чести.

– Спасибо, наличные подойдут, завтра, конечно, можно, – согласился Киллиан со всеми разом и поднялся наконец из-за стола. – Большое спасибо за компанию, господа. Буду ещё заглядывать… К слову, сэр, мне отчего-то знакомо ваше лицо, – обратился он к рыжему. – Я не мог вас видеть где-либо раньше?

– Разве что в нашем банке, – оттёр лоб от испарины рыжий верзила. – В «Первом Восточном». Ах, да, моё имя Морис, Морис О’Доэрти…

…почему эти слова вызывали у партнёра по игре такой смех, банкир так и не понял.

Айвор же сидел тихо и только улыбался загадочно, по обыкновению. Лишь на улице Киллиан решился у него спросить:

– Ты ведь знал, верно?

– О родственных связях юноши Тома? Знал, конечно, – ухмыльнулся Айвор. – Мне ведь тоже везёт. По-своему.

С этим Киллиану было трудно поспорить.