Эти лживые клятвы - Лекси Райан Страница 10

– Мне тоже.

– Я обещал магу Трифену помочь с его следующим клиентом. Ты не против, если я пойду? Я найду тебя позже.

Я киваю, и по моей щеке катится еще одна слеза. Себастьян смотрит, как она скользит по моей коже, а потом проводит по ней большим пальцем. Прикосновение такое нежное, что мне хочется обнять его, прижаться к нему, уткнуться лицом в его грудь и притвориться, что это просто сон.

Вместо этого я прощаюсь с ним. Я рада, что он уходит. Только так я смогу что-то придумать.

* * *

Домовой гоблин мадам Вивиас живет под лестницей рядом с кухней. Я тихонько стучу в дверь одной рукой, а другой – снимаю с волос резинку.

Гоблины любят коллекционировать человеческие волосы, зубы и ногти – по слухам, они собирают их так же, как королева Благого двора копит драгоценности. Надеюсь только, что то, что я все эти годы отказывалась отдавать их ему, только подстегивало его желание обладать ими.

Он распахивает дверь, когда мой кулак касается его двери во второй раз, – и из его комнаты доносится слабый запах гниющих фруктов. Баккен – типичный домовой гоблин. Он невысокий и пузатый, с тощими руками и ногами и тонкими губами, которые не скрывают его острых зубов. Когда он замечает мои волосы, его выпученные глаза жадно расширяются. Я редко распускаю их и никогда не делаю этого в присутствии гоблинов.

– Здравствуй, Огонек. Чем я могу тебе помочь?

Я игнорирую прозвище, которое гоблин дал мне при нашей первой встрече, еще в тот день, когда мы переехали к дяде Девлину. Баккен взял мою руку и злобно посмотрел на шрам на моем запястье – единственный ожог, который остался после пожара, в котором я должна была погибнуть. Тогда я была потрясена, что он знает и о пожаре, и о том, чем он мог для меня закончиться – а я тем временем не знала о нем ничего. Но тогда мне еще не было известно, что гоблины собирают истории, секреты и информацию. Владение информацией – их хлеб.

– Перенеси меня к моей сестре.

Он несколько раз моргает, словно пытаясь осмыслить мою просьбу, а потом качает головой.

– Это так не работает.

– Кассия сказала, что именно ты отвел ее на рынок торговцев. Мне нужно, чтобы ты сказал, кто ее купил – и как ее спасти.

Сердце бешено колотится у меня в груди, но я стараюсь не оглядываться, чтобы проверить, в кабинете ли мадам Ви. Она бы не хотела, чтобы я с ним говорила, и, вероятно, заставила бы меня заплатить за право побеседовать с ним – или отказала бы мне из злости. Так что, если я не поговорю с ним сейчас, другого шанса у меня может не быть.

– Пожалуйста, – добавляю я.

– За это нужно будет заплатить, – он облизывает губы острым языком и подается вперед.

Проверив, что в коридоре никого нет, он затаскивает меня в свою крошечную комнатку и закрывает за мной дверь. Когда дверь захлопывается, он проводит своим длинным острым ногтем по моим волосам от уха до плеч. Меня передергивает от отвращения, но я не позволяю себе отступить. Он издает радостный смешок.

– Какой восхитительный оттенок. Как будто в тот день твои волосы стали цвета огня.

– Перенеси меня к тому, кто купил Джасалин.

Он хмурится.

– Почему?

– Я хочу… я выкуплю ее.

Мне придется снова совершить набег на хранилища Горста, чтобы у меня был хотя бы небольшой шанс собрать нужную сумму. Может быть, в этот раз даже обчистить их. Но оно того стоит.

– Не все в мире решают деньги, смертная, – Баккен прищуривается и склоняет голову. – Я думал, ты будешь рада, что теперь тебе не нужно кормить еще один голодный рот. Но, кажется, ты… убита горем? Любопытно.

Я сжимаю кулаки. Гоблины славятся своей способностью перемещаться между мирами и собирать информацию. Но не состраданием.

– Где она?

– Забудь об этом, Огонек. Отправишься в Фейриленд – и участь твоя будет незавидна.

– Я хочу вернуть сестру. Скажи, куда ты ее отвел. Пожалуйста.

– Что я получу за эту информацию?

У меня на языке, словно кислый фрукт, вертятся слова «что угодно». Я хочу их произнести, но гоблины понимают все буквально. Я знаю, что лучше не предлагать больше, чем я могу дать.

– Прядь моих волос.

– Но я бы предпочел получить все твои волосы, – он протягивает руку, но опускает ее, прежде чем прикоснуться ко мне. – Из них бы вышел такой красивый шарф. Что же я сделаю, если у меня будет всего одна прядь?

– Что же ты сделаешь, если у тебя не будет ничего?

Он ухмыляется, но я вижу в его глазах отчаянный, жадный блеск.

– Большая прядь?

Я зажимаю волосы между пальцами и демонстрирую ему получившийся локон.

– Отсюда, – говорю я, указывая на место прямо у меня над глазами, – до конца.

У Джас волосы всегда были короткими. Они обрамляли ее лицо красивыми прядями. Мне всегда нравилось, как это подчеркивало ее глаза. Но я не посмею показать Баккену, что не буду сильно скучать по своей потере – иначе он потребует еще больше.

– Да, идет.

Прежде чем я успеваю сделать еще хоть вдох, он берет нож и одним движением срезает мои волосы. Я не смею дышать от скорости, с которой он это сделал.

– Говори.

– На торгах я привел ее к посланнику короля. Он сопроводил ее к нему. Мадам Вивиас не смогла отказаться от предложенной суммы.

К королю? Кровь застывает у меня в жилах, и я цепенею.

– К какому королю?

– Посланник забрал ее к его высочеству королю Мордеусу, – говорит он, – и отдал за жизнь твоей сестры весьма внушительную сумму.

Нет. Этого просто не может быть.

Просто выкупить или украсть мою сестру у фейри – одно, но забрать ее у Мордеуса, правителя Неблагого двора, самого короля теней? Смертные считают фейри Благого двора «добрыми», а королевство Неблагого двора – самым страшным местом для людей. Отправляться туда смертельно опасно. Их король известен своей любовью истязать самых разнообразных существ. Редко кому удается оттуда вернуться. А кому удается – тот возвращается в королевство людей лишь былой тенью человека, которому не посчастливилось там оказаться. Но с другой стороны, он король, у него бесчисленное количество рабов-людей. Возможно, он даже не заметит пропажу одного из них.

– Одна девушка-человек ничем не хуже другой. Почему король не купил одну из тех девушек, которые хотят попасть к фейри?

– Потому что он захотел купить Джасалин Кинкейд, сестру Огонька, дочь прекрасной смертной, которая…

– Я знаю, кто моя сестра, – огрызаюсь я. Это какой-то кошмар. В этом нет никакого смысла. – Зачем она ему нужна? Почему именно Джасалин?

– Кто я такой, чтобы задавать вопросы королю. Возможно, он хочет сделать ее своей королевой, – его вздох мог бы сойти за мечтательный, если бы выражение его лица не было таким… голодным. – А может, ему просто понравились ее красивые каштановые волосы.