Боевой устав Гоблина - Вадим Косинцев Страница 10

Мы встретились на рассвете, на планерной площадке группировки. Площадка была скрыта высоченным забором, чтоб не мог сунуть нос ни один местный. Из приземистого ангара, адски фыркая, выползала тягловая черепаха, транспортирующая потрепанный планер с намалеванным на борту даггошским флагом. Форма планера копировала гигантского птеродактиля, которых здесь почему-то называли драконами.

К планеру уже шли два человека в такой же, как у меня, экипировке без знаков различия. Двое из нашей тройки напоминали земных солдат только белым цветом кожи – никаких опознавательных знаков на форме не было. Третьим был черно-желтый полуорк.

– Ну, с богом, сержант, – сказал полковник Назуз, слегка обнимая меня и хлопая по плечу. – Вернешься – к ордену представлю, – добавил он, но я не оценил шутки. – А не вернешься, так уж наверняка.

– Вернусь, будьте спокойны, – пообещал я и двинулся к допотопному летающему монстру.

Мысли в голове бродили не самые радостные. По-моему, отправлять диверсионную группу в планере, который сперва должен разбомбить оружейные склады мятежников, – верх бестолковости. Диверсантам нужна скрытность, а бомбардировщик наведет шороху – мама, не горюй! С другой стороны, так же могут думать военные аналитики Черного Шамана. Стало быть, им и в голову не придет, что бомбардировщик вдобавок доставил отряд беспощадных ночных убийц.

Нет, все равно ерунда! А для чего взяты бойцы из разных подразделений? Какая может быть у нас боевая слаженность? Н-да, похоже, дела и впрямь идут отвратительно, раз командование «небесных повязок» устраивает авантюры, больше похожие на клоунаду, чем на боевую операцию. Или все еще хуже и дебилизм задания объясняется тем, что у военного руководства от жары мозги превратились в кисель.

С другими диверсантами я встретился уже на борту планера, замаскированного под аппарат Правительственных войск Даггоша. Ни цветом, ни опознавательными знаками «птеродактиль» не отличался от тех развалюх, что до сих пор эксплуатировались гоблинской армией.

– Федор! – весело вскричал черно-желтый боец, и только тут я понял, что передо мной Зак Маггут собственной персоной. Орк задорно скалился. – Извини, кока-колы не захватил.

– Ничего, – улыбнулся я. – В ручье пойло не хуже. У меня и таблетки есть.

Вторым напарником оказался рослый и загорелый, как все тут, француз по имени Люсьен. Это и был снайпер. Впрочем, вид он имел настолько добродушный, что казалось, надень он рясу – и готов кюре в каком-нибудь деревенском приходе. Судя по чертам лица и форме черепа, среди предков Люсьена встречались представители Старшего Народа, но какого именно – понять было сложно.

Планер установили на стапеля разгонной катапульты. В кабину забрался беспрерывно кривляющийся и хихикающий пилот-гремлин. Еще несколько гремлинов, визгливо переругиваясь, прилаживали под крылья разгонные ракеты, а к фюзеляжу горшки с горючим составом для бомбардировки.

Солнце уже показалось над джунглями, и чувствовалось, что сегодня оно будет таким же свирепым, как всегда. Ну да ничего, на высоте все равно прохладно.

– Понеслась! – крикнул гремлин и дернул стартовый рычаг. Планер рванулся вперед так, что у меня зубы клацнули.

Плавно развернувшись на высоте в десяток метров, планер заскользил к реке. Лететь предстояло над нею. Внизу мелькнули задранные лица военных, некоторые из служивых махали вслед планеру. Гремлины-механики скакали как сумасшедшие.

Но я уже сосредоточился на проносящемся внизу пейзаже. Промелькнули последние нищие халупы, и планер вырвался на простор. Ширина реки тут метров тридцать, заросли подступали к ней сплошной стеной. Кое-где были заметны делянки земледельцев, но вот и они остались позади.

Через десять минут пилот врубил первую пару разгонных ракет. Раздался жуткий вой, планер начал набирать скорость и высоту. За ним протянулся длинный след воды, взбаламученной вихрем раскаленного воздуха. Прибрежные заросли гнулись и мотались. Слева по борту мелькнуло место слияния рек Касуку и Ломами, а между ними, на остром мысе, – город Дхем. Я не сомневался, что любой его житель смог бы разглядеть на боку планера правительственный знак. Наверняка сейчас кроют на все лады «сволочных киафу»!

Через пять минут гремлин сбросил выгоревшие ракеты и развернул планер к высокому берегу, поросшему кустами. Поднял машину еще выше. За косогором начинались заросли погуще, там-то и находился вход в пещеру, оборудованную мятежниками под склад боеприпасов. Хитрые гоблины пытались спрятать входной проем за скальным обломком, но для пылающего масла, способного проникнуть в любую щель, это не препятствие.

Когда гремлин сбросил горшки с горючим маслом, корпус машины вздрогнул, потом донеслись едва слышные за ревом мотора хлопки разрывов. Полыхнул ослепительный огонь.

Пилот тотчас кинул планер обратно к реке, стремясь снизиться и отлететь подальше. За спиной рвануло так, что аппарат клюнул носом, чуть не врезавшись в воду, но гремлину удалось выровнять его. Поверхность воды зарябила от обломков, валящихся с неба.

Только что я до побеления суставов цеплялся за поручень, но теперь расслабился и вытер внезапно вспотевший лоб.

– Un-fucking-believable! – перекрывая гул моторов, вскричал Зак и поднял большой палец. Они с Люсьеном обменялись хлопком ладонями. Как будто утку, блин, на охоте подстрелили, а не взорвали склад с боеприпасами. Хорошо еще, если разведка не ошиблась и мы действительно разгромили военный объект мятежных гоблинов. А если это мирный склад с квашеным салом гиппопотамов?

Я обратил внимание, что Зак глядит на француза с удивлением и незаметно потирает отшибленную ладонь. Заметив мой взгляд, орк уважительно покачал головой. Рука у Люсьена оказалась на редкость тяжелой.

Планер тем временем повернул на северо-восток. Пилот запалил вторую пару ракет. В сорока километрах от разгромленной пещеры находился следующий намеченный к уничтожению объект. Если дело пойдет так же быстро и успешно, за час-два можно управиться со всеми, а затем и приступить ко второй фазе операции.

Прибрежные джунгли поредели, местами появились проплешины саванны с пасущимися на ней стадами копытных. Заслышав вой разгонных ракет, животные срывались с места и мчались куда попало, уходя с дороги «птеродактиля». Гремлина страх бедных животных веселил до судорог. Он едва ли не плясал в своем кресле, однако, на наше счастье, штурвал не выпускал.