Девушка, которую не помнят - Валентина Елисеева Страница 10

— Пироги с мясом есть не смей, бери с капустой и вареньем и не больше двух штук, а то из жалованья вычту, — напутствовал хозяин, уходя домой, и Алеся посочувствовала девушке. Как она умудрилась так располнеть при столь тяжелой работе и скудном питании?

Ответ нашелся быстро, когда девица доела второй разрешенный пирог и распахнула дверь чулана, протягивая руку к вчерашнему хлебу… да так и застыв с открытым ртом, уставившись на растерявшуюся от неожиданности Алесю.

К счастью Алеси, она очнулась первой. Шустро дернув на себя девицу, она прорычала со всей накопившейся злостью:

— Хоть слово вякнешь — магией сожгу, понятно?!

Девица побелела, как мел, и рухнула в обморок на порог чулана.

— Елки-палки, что ж ты такая впечатлительная-то? — простонала Алеся, с трудом затаскивая в чулан тяжелое тело. — Так, полежи тут, через три минуты все одно ничего не вспомнишь.

Алеся выскочила из чулана, закрыла дверь и заклинила ее так, будто стоявшая рядом кочерга случайно в пазы нижней задвижки упала и служанку в чулане заперла.

— Куда бежать?! — в панике бормотала Алеся, боясь, что кто-нибудь опять заглянет в пекарню за хлебом и увидит тут неизвестную девицу, находящуюся в розыске.

В ответ на ее опасения по подъездной дороге застучали колеса телеги.

— Эй, хозяева, есть кто? Грузи заказ, мне некогда, до города еще долго добираться! — крикнул зычный голос.

Алеся перекрестилась и выпорхнула навстречу пожилому бородатому мужчине, слезавшему с длиннющей телеги, уже на две трети заполненной разнообразными съестными припасами.

— Это вам надо три сотни булок, пять сотен буханок черного хлеба и пятьдесят ватрушек отгрузить? — прощебетала она, подстегнув свою память.

— Мне, красоточка, мне. Новую служанку Хавор нанял? А старая где?

— На обед все ушли, меня оставили вас дожидаться. Куда грузить, не подскажете? В первый раз я на работу вышла.

— В первый раз вышла, а тебе уж всю пекарню на долгое время доверили? — удивился мужик.

— Так не чужая, чай, а родной сестры хозяйки дочка, — бодро врала Алеся, горячо молясь, чтобы мужик был городским, в местные родственные связи не посвященным.

Ей повезло: бородач хмыкнул понятливо и закивал.

— Ясно. Странно, что раньше тебя на селе не встречал — такую синеглазую красотку и в моих преклонных годах не позабудешь. — Мужик задорно усмехнулся, блеснув черными глазами, даже не подозревая, насколько он не прав в своей последней фразе. — Давай, помогу загрузить, ты из пекарни поддоны с хлебом носи, а я их сам расставлю, как надобно.

Быстро пересчитывая содержимое поддонов, Алеся в поте лица таскала их к телеге. На последней ходке очнулась служанка, но Алеся вышла из пекарни, не обращая внимая на стуки и приглушенные тяжелой дверью крики из чулана и радуясь, что телега торговца стоит далеко, а на улице шумно от постоянно проезжающих по дороге телег, скачущих коней, орущих на все лады деревенских мальчишек и других громких звуков села у большого тракта. Загрузив последний поддон, она утерла лицо платком и попросила:

— До другого края села не подкинете? Раз вам я товар уже отгрузила, то успею еще как следует дома пообедать.

— А чего ж не подкинуть, подкину. Садись назад в конце телеги за своими булками.

— Ага, сейчас, только мешок один прихвачу и дверь прикрою.

Алеся взяла выданные мужиком монеты в холщовом мешочке, с умным видом «пересчитала» их (а на самом деле присмотрелась к местным денежным знакам). Заскочила в пекарню, спрятала мешочек с деньгами на столе под ковшом (чтобы служанку бедную не отдали под суд за кражу), плотно закрыла дверь, взяла мешок со своими вещами и вчерашним хлебом, украденным у поросят, и со спокойной совестью уселась на край телеги, поджав под себя ноги и хорошенько спрятавшись от возницы за горой поддонов с хлебом. Средь бела дня никто в закрытую пекарню не полезет и ничего не украдет, тут даже белье спокойно на улице по ночам висеть оставляют, да и мужик ничуть не удивился, что она просто двери закрыла — значит, проблем с воровством тут нет.

«Не было до моего появления, — поправилась Алеся. — Ничего, я уже уезжаю, прощайте, дорогие жители этого села с неизвестным мне названием».

Помня о стражниках на дороге, Алеся влезла между поддонами с хлебом, загородившись ими со всех сторон и опирая на их края установленный над ее головой широкий поднос с ватрушками, накрытый чистой холстиной. Три минуты с момента ее посадки давно прошли, когда у выезда из села телегу остановили.

— Что, Митяй, все закупил? — спросил басом один из стражников.

— А то, всё по списку. Проверять будете?

— Так, чуток глянем. Скажи, никого чужого, незнакомого в селе не встречал?

— Не, откуда тут взяться незнакомым?

— Магиня иномирная вчера из портала убежать смогла, ищейки все село с утра перерывают, во все дома заходят, всех расспрашивают, не происходило ли с ними чего-то необычного со вчерашнего вечера. Нам велено всех осматривать и обозы проверять. Если какую девку на дороге увидишь — сразу сообщай, свисток сигнальный при себе есть?

— А как не быть, я ж постоянно в разъездах, а на дорогах всякое бывает. Как же они магиню упустили? Отродясь такого не слыхал, чтобы маги умудрялись от ищеек Хальера ускользнуть.

— Да-аа, говорят, ир в великой ярости, мне даже жалко эту беглую магиню — не поздоровится девке, когда ир ее поймает. Ладно, езжай и будь настороже. Никого не подвози, ясно? Мало ли, она и парнем переодеться может.

— Так я ж никого и не подвожу!

Шаги стражников послышались совсем рядом с притихшей Алесей. Дернули вверх холстину на ватрушках, небрежно кинули ее назад.

— Езжай, Митяй. И помни: кого незнакомого увидишь — сразу свисти! С иномирными магами шутки плохи, сам знаешь.