Костяной Скульптор. Часть 5 - Юрий Розин Страница 10

— Дядя Веск, а что ты делаешь? — Приоткрыв один глаз, я сфокусировал взгляд на соседской девчонке, подружке детей Ролада. Она уже называла свое имя, но я даже не попытался его запомнить, так что про себя звал ее просто Цыпленком из-за слишком тоненьких ножек.

— Уйди. — Разговаривать с мелкой я не собирался и сообщал ей об этом каждый раз, когда она появлялась и начинала приставать. Впрочем, на ее энтузиазме это никак не сказывалось.

— Ты спишь, да? — Моего ответа она словно и не слышала.

Обычно Цыпленок появлялась, когда я был занят какой-то работой, так что я мог просто проигнорировать ее и заниматься своим делом дальше. Однако сейчас я был занят опытами с энергией жизни, и, так как это требовало куда больше концентрации, чем простая обрезка деревьев или колка дров, помеху нужно было устранить заранее.

Вставать и выпроваживать мелкую за забор совершенно не хотелось, я слишком удобно сидел, да и даже минимального напряжения сейчас стоило избегать. Так что я протянул вперед руку, словно держал что-то в зажатом кулаке. И наивный ребенок, видевший, что изначально в ладони ничего не было, из любопытства все равно наклонился вперед. Правда только для того, чтобы отшатнуться назад от выданного мной щелбана. Это должно было быть достаточно больно, но не так сильно, чтобы появилась шишка, и вроде как у меня получилось. Девчонка, заплакав, развернулась и убежала. Отлично. Не люблю детей, они слишком шумные и приставучие.

Снова закрыл глаза и продолжил с того места, на котором остановился. Усиливал энергией жизни собственные ноги.

В деревне Ролада я жил уже неделю и, истратив почти половину имевшегося у меня запаса этой силы, сумел понять общий принцип ее использования. По крайней мере в той части, что относилась к телесной магии. Хотя, если говорить откровенно, прямо сейчас назвать это «магией» можно было с огромной натяжкой. Может быть впоследствии, на более высоких стадиях, но в данный момент то, чем я занимался, скорее можно было назвать выдуванием стекла.

Чтобы создать из этого достаточно хрупкого материала, к примеру, вазу, стекольщик вначале нагревает заготовку, а потом накачивает воздухом, остужая и одновременно придавая определенную форму. Потом заготовка снова подогревается и все повторяется. Кстати, я до сих пор не знал, откуда в моей памяти, в которой отсутствуют многие элементарные знания о внешнем мире, берутся такие познания.

Впрочем, сейчас это не важно. Так вот. Использование энергии жизни в целом можно было сравнить с этим самым созданием вазы. Процесс состоял из двух частей. В первом, аналогичном нагреванию, энергия из сердца по сосудам направлялась в тело. Управлять этим процессом было довольно сложно, особенно если целью была какая-то конкретная область, к примеру. Наверняка можно было делать это куда аккуратнее, отправив энергию в палец или даже в одну-единственную фалангу, но я пока таких успехов не достиг. Энергия жизни оказалась куда более активной и непокорной, чем энергия смерти. Что, в целом, и не удивительно.

Во второй же части процесса нужно было по максимуму нагрузить тело, чтобы, воспользовавшись энергией как катализатором, увеличить силу мышц. Не сложно понять, что это являлось параллелью, собственно, выдувания стекла. Если попытаться накачать воздух в холодную стеклянную заготовку, то она просто лопнет, но с помощью нагрева можно придать ей совершенно иную форму. Так и человеческое тело, в оригинале не способное стать сильнее определенной границы, при участии энергии жизни легко преодолевало заложенные природой ограничения. Правда, оставался еще вопрос, как с помощью этой силы можно избавиться от проблем с почками, но это оставлю напоследок.

Разобраться в этом было сложнее, чем может показаться. Хотя бы потому, что участвующие во всем этом материи были куда тоньше и сложнее, чем просто стеклянные болванки. И, когда я нащупал правильный путь, процентов сорок от того огонька, что оставил убитый мной инквизитор уже были истрачены впустую, к большому сожалению. С другой стороны, ничего не бывает просто так и мне не было особенно жаль. Результат был куда важнее, тем более что это было только начало, ведь, как показала прошедшая неделя, объем поглощенной мной энергии был предательски мал.

То ли главный из той тройки инквизиторов был все равно из низов церкви, то ли поглотить удалось лишь небольшую часть, не знаю. Но мне пришлось потратить больше половины из оставшихся шестидесяти процентов на укрепление тела, чтобы реально ощутить разницу. И это не значило, что я стал в два или три раза сильнее, нет. Вряд ли вообще был смысл оценивать в таких категориях, так как улучшение было бы слишком смешным. Так что я решил потратить остаток исключительно на нижнюю половину тела.

Дело в том, что в деревню уже пару раз приходили представители церкви. Дважды открыто, заявляясь посреди дня с явно тяжелыми телегами, укрытыми тканью, чтобы не было видно, что находится внутри. Зная святош, вероятно это были какие-то артефакты обнаружения и в такие моменты я был несказанно рад, что энергии смерти во мне совсем не осталось. И еще однажды я проснулся посреди ночи от стойкого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Подобным предчувствиям я привык доверять и, пусть я так никого и не увидел, стоило все-таки перестраховаться и приписать это тем же ребятам.

Сомнений, естественно, никаких быть не могло. Церковники, похоже, все-таки решили проработать вариант моего побега не в подземелье, а по поверхности. Хорошо, что еще в тот день, когда Ролад привел меня в деревню, я отпустил похищенного коня, сбрил к чертям хвостик, который носил бывших владелец тела, обрившись почти наголо, и взял у старосты его старый набор одежды, спалив костюм конюшего. Изменить лицо я, к сожалению, не мог, так что оставалось надеяться на то, что внешность пропавшего инквизтора не будет точно известна ищейкам.

Но, так или иначе, охота за моей тушкой, похоже, не собиралась останавливаться и я не строил напрасных иллюзий. Однажды мне придется бежать, причем бежать далеко и долго. Потому подумал, что сильные ноги мне сейчас куда важнее сильных рук.